Воду я лью тонкой струйкой. Мне не надо устраивать водопад, мне надо, чтобы подложка намокла. Лишнее поймаю носовым платком. Я выжидаю минуту, подцепляю уголок и медленно тяну. Подложка отлипает, рисунок остаётся на коже.

Вот теперь масло и тушь, самый ответственный шаг.

21. Глава 21

У меня уже получается чувствовать магию, и я тяну её из окружающего пространства, пропускаю через себя и направляю в ложку, точнее, через ложку в кубик. Поначалу ничего не происходит. Магия словно в пустоту уходит, и даже ложка не нагревается, но я продолжаю, и вскоре замечаю, что поверхность кубика меняется — уголки оплывают, форма медленно, очень медленно деформируется. Выступают тягучие капли как на горящей восковой свече, и постепенно масло растекается по ложке, но оно всё ещё слишком плотное. Я, не прекращая нагревать, сверяюсь с рецептом и продолжаю.

Проходит ещё минут пять. В ложке получается мутная желтоватая водичка.

От воспоминания, как я слизнула всего одну каплю, меня передёргивает.

Но в рецепте сказано, что ёмкость должна потеплеть, а ложка всё ещё холодная.

Я продолжаю.

Даниэль лежит, ждёт…

Сосредоточившись на температуре ложки, я упускаю момент, когда всё меняется. Желтоватая водичка становится сперва прозрачной, а затем вдруг белеет и оттенок уходит в отчётливую синеву, одновременно исчезает запах трав, сменяется грозовой свежестью.

— Готово! — радостно объявляю я.

И улыбка меркнет — а как напоить мужа, лежащего на животе?!

Я переворачиваю его на бок, приподнимаю. Стройный, подтянутый, а — вот парадокс — тяжёлый. Или это я слабая?

— Извини, но по-другому я не удержу, — я сгребаю в кулак тёмные пряди. Прекрасно понимаю, что это болезненно. Но когда я тащила по земле, а потом по лесенке, тоже приятного не было.

Как же неудобно…

Даниэль выпивает масло в два глотка. Я отбрасываю ложку, укладываю мужа на живот. Я татушку не смазала?! Почему я заранее не подумала?! А-а-а-а… К счастью, не смазала.

Я беру тушь. Кисточка — выпирающий из флакончика “нос” — в комплекте.

Следуя подсказкам я начинаю наносить руны и одновременно направляю в кисть магию. Без подпитки силой рисунок останется просто рисунком, бесполезной картинкой. Уже в процессе я понимаю, зачем нужна татушка-шпаргалка и почему нельзя было в качестве краски использовать тушь сразу — я чувствую, как создаётся незримая магическая структура, и создаю её я. Только вот если бы я не рисовала тушью, если бы тушь не удерживала силовые линии, никакие бы руны у меня не получились.

Я стараюсь не отвлекаться на посторонние мысли, концентрируюсь на течение энергии. Я завершаю завиток в основании шеи Даниэля и чувствую, как замыкается структура. И этой структуре по-прежнему нужна энергия.

Кажется, что волшебная тушь сама тянет из меня магию, но мне всё равно тяжело. Слишком много я через себя уже пропустила, а надо больше, гораздо больше.

Чувствую себя вишенкой на многослойном пироге. Руны как-то воздействуют на выпитое Даниэлем молоко. Мне не хватает опыта и знаний, чтобы понять детали, но я всё равно улавливаю, что лекарство… резонирует?

По-моему, у меня получается!

С рецептом уже не свериться, увы, но закономерность я уловила — надо дождаться, когда ощущения изменятся.

Я не знаю, сколько времени проходит. Около получаса?

Рунная структура словно ускользает из-под пальцев, как сквозь кожу просачивается и погружается вглубь спины, сливается с энергетическими структурами Даниэля.

Так ведь и должно быть?!

Тушь больше не тянет из меня силу, краска резко высыхает и покрывается сетью трещинок, первые хлопья осыпаются, остальные улетят только дун. Я замечаю, что стрелки-подсказки выцвели, исчезли.