И сделал исключение.

О, как я была рада удостоиться такой чести! Правда, в процессе практики десять раз успела пожалеть, что пошла, но потом двадцать раз осознала, что лучше и быть не могло. Потому что, несмотря на внешнюю суровость и некоторую эмоциональную отстранённость, магистр оказался совсем другим. Со зверями он преображался, становясь заботливым и невероятно любящим своё дело человеком.

Интересно, а если его начисто побрить и нос вправить, каким он окажется?

— Ай! — вскрикнула я, подпрыгивая на постели от того, что почувствовала укол острых иголочек в пятку.

Взбодрилась.

— Хватит валятьс-ся, иди спас-сай разумного, пока его эта тварь не сож-шрала, — сурово прошипела Зика.

Жорка, чьи колючки меня окончательно разбудили, укоризненно покачал цветочками.

Я устыдилась. Нет, и вправду, что-то я отвлеклась от дела. Надо вставать и идти спасать представителя главной части магических животных – того, кто изначально родился особенным. Ну, или претерпел радикальные изменения в результате целенаправленного воздействия магии.

Как правило, именно такие животные могли говорить либо делиться мыслеобразами. То есть обладали разумом куда более развитым, чем обычные звери или такие, как Гавик с Циви.

Скоренько натянув сапоги и накинув плотную кожаную куртку с металлическими шипами (самое оно для общения с Гавиком), я отправилась на звук.

— Что ты за тварь такая? — верещал чей-то уже изрядно охрипший голос.

Ага, раз есть силы членораздельно возмущаться, значит живой и в относительной безопасности.

— Гавик, ну-ка быстро отстал от разумного! — крикнула я грозно, подходя к месту несостоявшегося завтрака. — И вообще, ты на ужин сожрал полторы нормы, скоро пузо такое вырастет, что на дерево залезть не сможешь!

В ответ мне недовольно щёлкнули зубами.

— Ты мне поогрызайся, я тебе не Леннарт, быстро кашей без мяса накормлю! Десятью вёдрами. Будешь потом по дну пешком ходить, пока обратно не похудеешь, — пригрозила я, подходя к реке, на берегу которой раскинулась плакучая ива.

Взглянув на крону, в скудных рассветных лучах заметила странное существо. Практически на самом верху в то-оненькие веточки вцепилось нечто довольно компактное, пушистое и очень горластое.

Кстати, Гавик, даром что не особо разумный, предупреждению внял: скоренько сполз по стволу вниз и шмыгнул в воду. Насколько вообще может скоренько сползти и шмыгнуть взрослый крокодил.

—  Господи, куда я попал? — принялся завывать неизвестный зверёк, при этом почему-то не спеша двигаться к более толстым веткам.

За них ведь явно удобнее цепляться.

— Можешь спускаться, гавиал сейчас тебе не страшен, — поспешила успокоить я неизвестного гостя.

Правда, умолчала о волках, которые сегодня в особом настроении, но раз уже утро, они должны успеть перебеситься и завалиться спать.

В теории.

— Я не могу! — истерично вскрикнул мохнатый. — Если я отпущу сейчас ветки, то просто свалюсь вниз.

Как назло, подул ветер, ещё больше раскачивая пышную крону ивы.

— Тоже вариант. — Шагнула под дерево, примериваясь, как бы поточнее встать. — Отцепляйся, я тебя поймаю.

Судя по возмущённому взмявку (а, похоже, этот зверёк принадлежал именно к породе кошачьих, хоть и был мелковат для той же рыси), отцепился он вовсе не добровольно. Новый, ещё более сильный, чем прежде порыв ветра вынудил его последовать моему совету.

По идее, раз он из кошачьих, такое падение не должно было причинить ему вреда. Они же всегда приземляются на четыре лапы. Но я не стала отходить, у бедной животинки и так стресс.

М-да, приземлился он, конечно, неаккуратно (точнее притиньятился), расцарапав мне лицо.