Есть ли в тайнике что-то ещё, я не знаю — что-то мне подсказывает, что лезть через плечо неприлично.

Бетти, позабывшая про щиколотку и пристально наблюдавшая за подготовкой, резко поднимается:

— Гарет!

— Да?

— Нет никаких причин проводить обе части ритуала, — она стискивает кулак с такой силой, что костяшки белеют.

О чём речь?

Почему я ничего не помню?! Нет, что-то я помню, на ассоциациях обрывки воспоминаний всплывают, только ни в единую картину не собираются, ни с окружающей реальностью не стыкуются. Но раз обрывки есть, значит, у меня не чёрная дыра, а чёрный ящик с неизвестным содержимым, и это содержимое надо как-то извлечь.

Я пытаюсь вспомнить, но висок прокалывает, и я добиваюсь вспышки головной боли.

— Бетти.

— Разве я не права? Согласно договору с господином Пегкером, ты обязался взять госпожу Даниэллу в жёны и дать ей титул. Давать в руки простолюдинки родовые регалии — это слишком!

Хм?

Если Бетти против, чтобы я прикасалась к старинным предметам, то я могла бы ей уступить. С условием, что на фоне скандалящей леди я буду смотреться уравновешенной особой, готовой поддержать будущего мужа там, где против него родные люди.

А вдруг ритуал — это не формальная церемония, а настоящее волшебство?

Стоит ли связывать себя с графом магическими узами?

Скорее нет, чем да. Логика подсказывает, что расторгнуть юридический брак гораздо легче, чем магический. То, что граф нравится мне и внешне, и обращении не означает, что я хочу связать с ним жизнь.

Если я ничего не понимаю в происходящем, как я могу всерьёз думать о разводе?

— Вы неправы, леди.

Судя по тону, Бетти его достала.

— В чём, позвольте спросить?!

Мими пытается унять сестру, приобнимает, но та резко сбрасывает её руку и делает шаг к алтарю. Остановить её граф не успевает. Бетти хватает нож за лезвие, пальцы окрашиваются алым, и несколько капель крови падают на алтарь.

— Бетти!

Она отпускает нож, лезвие звякает по камню.

Капли не пачкают столешницу, они с шипением впитываются в камень, и алтарь начинает светиться мягким розоватым сиянием, оно же, но более яркое, охватывает выложенные на столешницу предметы.

Ухмыльнувшись, Бетти отступает.

— Оказывается, ваша нога в порядке, леди, — замечаю я.

— Леди, вы перешли черту.

Граф сжимает кулак точно также, как сжимала Бетти — большим пальцем внутрь, до белеющих костяшек. Очевидно, что он в гневе. Но… он держит себя в руках. Он не только не отвешивает ей пощёчину, как сделал бы Медведь, он голос не повышает, наоборот, молчит, сцепив зубы.

А Бетти продолжает нарываться:

— Накажете меня запретом покидать комнату, брат?

— Ваше сиятельство? — окликаю я. — Что-то не так?

Отвечает Мими:

— Бетти разбудила регалии.

То есть насчёт магии я угадала.

— И… что?

— Если регалии вас не признают, то завершить брачный ритуал будет невозможно.

— Свадьба сорвана, — заключает Гебби.

Да уж.

Я не слишком-то стремилась замуж, выбирала между Медведем и графом. Возвращение к батюшки ничем хорошим для меня не обернётся. На севере будут свои трудности, но уже одно то, что граф вежлив и предупредителен, меня с ними примиряет.

Никаких “свадьба отменяется” — я против!

Лучась самодовольством, Бетти демонстративно отходит подальше, но не уходит, а встаёт у стены в ожидании продолжения. Граф бледен и… к разговору не пригоден. Остаются словоохотливые и лёгкие в общении близняшки.

Но я не спешу задавать вопросы, я наблюдаю за графом. Он словно на стеклянную стену налетел, и теперь не знает, что делать. Стоит, таращится на пробудившиеся регалии…

— Почему сорвана? — уточняю я у Гебби.