В голове смешались в кашу надежда, отчаяние, радость, печаль, тоска по чему-то давно забытому, выброшенному из памяти. Силой воли заставила себя стряхнуть морок. Знаю я цену фигне по имени любовь. Сходила один раз и едва живая выбралась, и то не в благоустроенный семикомнатный мир, а к драконам.

Глядя прямо в глаза генералу, я жёстко усмехнулась. Уж не знаю, с какой целью он пришёл, а только терпеть давление не в моём характере. Поднялась с колен, цепляясь за подножие статуи, и медленно подошла к окну. Не отводя взгляда, отыскала защёлку, распахивая окно в сад.

— Доброе утро, вейр Винзо, — бодро поприветствовала генерала. — Отличная погодка, не так ли?

Тёмное полукружие брови взметнулось вверх, почти полностью скрывшись за чёрной прядью. Генерал смотрел на меня с откровенным потрясением.

— Вы… — он помедлил. — Вы меня видите?

Я хмыкнула. Точно, мужик, я тебя вижу. Даже пощупать могу. Сказано — сделано. Перегнувшись через окно, ловко поймала его за руку и несильно сжала, чувствуя пальцами силу и крепость его ладони. А потом меня резко накрыло слабостью и дурнотой. Всё-таки не предназначено это эфемерное тело для грубой физики. Меня качнуло вперёд, и я буквально повисла на генерале, вцепившись в его мундир, чтобы не выпасть из окна окончательно.

— Суток не прошло, а вы уже мужу изменяете, — буркнул спаситель.

Обхватил меня за талию руками, как стальным обручем, и вернул обратно. Ему пришлось шагнуть вперёд, и теперь мы стояли почти вплотную друг к другу, разделённые проёмом окна.

— Хочу и изменяю, — и ресницами кокетливо взмахнула.

И откуда это взялось? До сегодняшнего дня слова «кокетливо» у меня даже в лексиконе не было, не говоря уже о том, что из-под ресниц я молнии метала, а не сердечки. Генерал засмеялся, но в его смехе мне почудилась едва скрытая злоба:

— В первые три месяца после свадьбы молодой муж, поймавший супругу на измене, имеет право казнить её прилюдно, — сказал он преувеличенно нежно.

— А мне плевать, — ядовитой лаской в моём голосе можно было травить садовые сорняки. — Через три дня я умру и без заботливой помощи супруга.

Мы стояли как два врага, глаза в глаза, смешиваясь дыханием, жаром и почти телесно ощутимой враждебностью, от которой нормальным людям становится неловко. Неловко ненавидеть человека, чьи губы в сантиметре от твоих собственных.

Позади снова хлопнула дверь.

Клянусь, я подпрыгнула от напряжения, как кот на аэрогриле, а когда подняла голову, сад был пуст. Генерал словно в воздухе растворился.

7. 7. Тайна

В дверь заглянуло знакомое неприязненное лицо брата Вальриольха, которого я про себя бессовестно сокращала до Валя.

— Вы уже здесь, — едко проговорил он. — Что за материнский артефакт, показывайте.

Разумеется, никакого артефакта при мне не было, поэтому я с досадой вернулась к подушке и встала на колени перед статуей:

— Я его не нашла, — сказала, не оборачиваясь и выверяя каждое слово. — Это очень странно, брат Вальриольх, я чувствую себя оскорблённой.

Первое правило конфликта — заставьте оппонента защищаться, и ему будет не до нападения. Валь об этом правиле явно не знал. Вид у него сделался виноватым и агрессивным одновременно, из чего следовало, что гадёныш не только хотел экспроприировать мой несуществующий артефакт, но и обыскивал мою келью.

— Прошу, не беспокойте меня во время молитвы, — а то я не успею сбегать на чердак и обратно. — Мне сложно сосредоточиться, когда постоянно заходят.

— Если желаете провести день без пищи и воды, дело ваше, — язвительно сказал брат. — Только молиться лучше перед отцом-драконом, а не у окна.