В любой другой день у меня бы уши костром пылали, но близость смерти меняет приоритеты. Я обернулась и холодно пожала плечами:

— Мне показалось, что кто-то стучит в окно, вот я и подошла.

— Это невозможно, — отрезал Валь. — Храм окружён божественной защитой, и его территорию не могут нарушить посторонние. Защита просто сожжёт нарушителя.

Ну что тут скажешь? Первый генерал и впрямь пылал, хотя и по другой причине. Надо поосторожнее с этой защитой, а то дырявая она какая-то.

Когда брат Вальриольх, наконец, ушел, я для честности ещё немного помаялась на коленях, но когда меня не побеспокоили ни через час, ни через полтора, бесшумно поднялась и скользнула к окну. Открыла створку и… столкнулась с непредвиденными трудностями. Стоило перебраться через высокий проём, как меня накрыло слабостью и дрожью, и несколько минут я сидела спиной в стену, давая телу отдых.

После с трудом поднялась и осторожно двинулась к центральному дому. Распорядок дня и карту, показанную братом Велеем, я запомнила прекрасно, поэтому шла хоть и таясь, но уверенно. До обеда высокорожденные драконы тренировались на плацу. И пропускать тренировки никто не смел. Не сейчас, когда первым на плац выходит император.

В дом вошла через чёрный ход, но соблюдая осторожность. Пока меня заметят, пока побегут к Дарешу, пока он придумает причину для ухода, я уже вернусь и вовсю буду бить поклоны в храме.

Одежда оказалась на месте. Заботливая швейка разложила её на кровати, а ботинки поставила на скамью.

Собрав вещи, я на несколько секунд остановилась на пороге чердачной комнатушки. Сыро, тесно, темно. Серое от частой стирки бельё, на простыне запеклась кровь после последнего урока мужа. Эйвери тогда вернулась под утро и у неё не осталось сил забинтовать рассечённые плетью руки. Старые занавески на стенах.

Островок обманчивого покоя в центре враждебной территории. Откуда-то я знала, что больше не вернусь сюда. И я смотрела. Запоминала. Я не из тех, кто прощает своих обидчиков.

Из комнаты я вышла намного осторожнее, чем зашла. Улепётывать от преследователей с кипой вещей в руках и с таким слабеньким телом было плохой затеей.

Осторожным шагом выскользнула в коридор и тут же замерла, прислушиваясь к шуму на втором этаже. Никого. Дом словно вымер.

Можно подумать, уйдя на плац, Дареш потащил с собой всю прислугу и домочадцев. Вещи были объёмными, выворачивались из рук, и я прижала их покрепче, сминая подбородком кусок высвободившейся ткани.

Было тихо, и я рискнула спуститься.

Неслышно скользнула к лестнице, когда скорее почуяла, чем услышала знакомый голос.

— Не успел. Эта… с-с-супруга… — шипящий голос Дареша застал меня врасплох.

Я уже успела спуститься на один лестничный пролёт и теперь буквально распласталась по стене. Муженьку вздумалось изливать душеньку незнакомцу под лестницей. Чудо, что он меня ещё не почуял.

Память Эйвери тут же подкинула путанные объяснения. Дареш не любил лишних телодвижений и в случае сложных переговоров или секретных операций просто ставил принудительную печать на второй этаж, которая пропускала только членов рода. К сожалению, вчера этим членом стала и я. Потому-то мне и удалось беспрепятственно войти в дом. Дареш меня или не посчитал, или забыл, или решил, что я из храма носа не покажу.

— Вейр Харраш обеспокоен тем, что ритуал не был завершён, — незнакомый голос полз страшным шёпотом по коже.

— Вы же видели позор драконьего рода, с которым меня принудили обвенчаться, — рявкнул Дареш, уже не сдерживаясь. — Я выставил дурёху из спальни. Прикасаться к ней мерзко!