Мне повезло, отдельная комната для омовений соседствовала с моей спаленкой и запиралась артефактом, чем я с радостью воспользовалась. Спустя час, посвежевшая и распаренная, я выпорхнула в коридор, встретив два десятка хмурых братских лиц.

— У нас тут расписание, вейра, — с обидой сказал кто-то. — Семь минут на человека, а вы там полтора часа сидели.

Сурово.

— Учту, — сказала примирительно. — Но на мне был вот такой слой косметики. Я бы его за семь минут не смыла.

Я соединила большой и указательный палец, оставив между ними зазор в пару сантиметров. Братья одобрительно загудели, что, конечно, смыть было надо, отец-дракон не приемлет человеческой грязи и излишеств.

Храмовники на удивление оказались миролюбивы и даже дружелюбны, проводили меня до кухни, наложили огромную порцию каши и усадили на почётное место. Больше других мне понравились брат Понти и брат Велей, которые шёпотом пересказывали мне местные порядки.

— Ежели за ограду сада не выходишь, то, считай, принадлежишь богу, а если вышла… — брат Понти скорбно затряс головой с грустными собачьими глазами. — И в седьмой зале не молись, у неё окна выходят ровнёхонько на плац. Не дай же мать-драконица, выпадешь и всё, считай, ты отныне законная добыча любого драконира.

Выпасть из окна первого этажа было настолько удивительно, что я насторожилась. Значит, были прецеденты, когда скрывающиеся от преследования люди покидали храм против собственной воли. Ну вот, например, в окно выпадали.

Не так прост этот брат Понти. Но… кажется он пытался мне помочь по-своему, и это оказалось очень приятно. Давно мне не помогали просто так.

— В зелёном коридоре одна не ходи, — со вздохом добавил брат Велей. — Свернуть там некуда. У нас в прошлом году одна вейра ходила, из дальней родни Бельхов. Приехала погибшего мужа оплакивать и вымаливать ему счастье в новом перерождении. Зашла туда богатой вдовой, а вышла нищей наложницей заезжего графа, который её случайно скомпрометировал.

Память Эйвери мне тут же подсунула с десяток законов, по которым богатая вдова может оказаться на улице. Это зависело и от титула, и от срока вдовства, и от присутствия старшего по возрасту мужчины в роду, и… сяду-ка я на досуге почитать местное законодательство.

— Спасибо, — сказала искренне. — Покажете мне храм? Куда можно ходить, куда нельзя, я ведь ничего не знаю.

На этот раз помощь мне предложили сразу четверо братьев, и всё наше утро ушло на изучение обстановки. Братья болтали, а я мотала на ус. У меня создалось впечатление, что служащие храма делились на две касты: высшая, состоящая исключительно из драконов древних родов, и низшая. Те самые храмовники, которых набирали из всех слоёв общества, как отмеченных божественной меткой. Чисто теоретически такой брат даже мог сделать карьеру от низов до настоятеля, но дьявол крылся в слове «теоретически».

К обеду я вычислила все уязвимые точки храма, и точно знала куда я пойду, а куда меня семеро не затащат. Спасибо братьям.

В обеденную заглянул вчерашний брат. Теперь, собрав побольше информации, я причисляла его к высшей касте:

— Следуйте за мной, вейра Бельх, — сказал он желчно, но я неохотно поднялась из-за стола.

— Да, брат Вальриольх, — имечко у него — язык сломаешь.

Шумная обеденная болтовня сменилась тишиной. Братья смотрели, как я выбираюсь, но уже не пытались помочь. Вышла в коридор вслед за своим провожатым, чувствуя знакомое охотничье напряжение в теле. Сытная пища, горячая ванна и восьмичасовой сон вернули мне силы и остроту ума. Я была готова к очередной маленькой войне, и собиралась её выиграть.