Но я не нежная бессловесная Виве, со мной так ни один конкурент не смел разговаривать, не то что рядовой сотрудник.

— Вон, — сказала тихо и холодно.

Милле побледнела и зашарила взглядом по сторонам, словно надеялась найти там подсказку.

— Что ты там о себе возомнила, кошка монастырская? — пробормотала она.

Я равнодушно повернулась к двум стражам, стоящим поодаль:

— Несчастная вея сошла с ума, следует отвести её на конюшню и высечь на совесть, — а когда те заколебались, веско добавила: — С этой минуты и до самой смерти я вейра Бельх. Или мне позвать мужа вместе с его друзьями, если моего слова недостаточно?

Угроза была существенной. Как ни странно, за пределами этого дома ни одна живая душа не знала, каково приходится Эйвери. Дареш очень ценил внешнюю благопристойность. Так что угроза позвать свидетелей подействовала на них освежающе.

Верещащую Милле подхватили под руки и поволокли к чёрному входу, но сердце у меня не дрогнуло. Эйвери доставалось куда больше и от прислуги, и от мужа, и от его любовницы.

По-хозяйски я прошла на жилую половину второго этажа, стараясь угадать в анфиладе комнат гостиную. Эйвери на второй этаж не пускали, даже на свой чердак она ходила чёрной лестницей, так что придётся проявить сноровку и смекалку. Или… не придётся.

Одна створка из двойных дверей тихо приоткрылась, и оттуда выглянула испуганная вейра Лессеш. Увидела меня и осторожно махнула рукой, тут же снова скрывшись в гостиной.

Мне такое поведение претило, но Лессеш права, стоит соблюдать осторожность.

Я всё ещё нелюбимая жена, и второй этаж для меня под запретом. Поспешно зашла следом за крёстной и аккуратно прикрыла дверь.

— Благодарю, что согласились помочь мне, — к собственному удивлению, нежный голосок дался мне без труда.

Он у Эйвери от природы такой. Такой… беззащитный.

В ответ вейра Лессеш порывисто вскочила с кресла и с силой меня обняла. На глазах у неё блестели слёзы, когда она иступлено зашептала:

— Ты прости меня, детка, прости, прости, я трусливая и бесполезная драконица, не смеющая защитить истинную дочь Леяш. Мой статус, пусть и под защитой твоего рода, всё равно, что пшик, что огонь без ветра. Прости, что не осмелилась защитить…

Чуть поморщившись от слишком сильных объятий, я успокаивающе похлопала вейру по спине. Мол, будет вам убиваться. Лессеш выглядела искренней, но доверять ей я не спешила. Не в моём праве прощать десять с лишним лет монастырских пыток в обмен на пару слезинок. Эйвери бы могла простить, она добрая… была. Но её здесь больше нет, а на меня вода не действует, хоть целое ведро наплачь.

Часы пробили первый час ночи, и я заторопилась. Дареш ложился в половине второго ночи. Всегда. Вся прислуга дрессирована на его распорядок дня.

— Мне бы хотелось получить пару советов от наставницы, — я скромно присела на самый краешек софы, и вейра Лессеш вынужденно опустилась рядом. — У меня совсем немного времени, Дареш очень… нетерпелив.

Слава богу, вейра не стала тянуть время. Отстранилась со вздохом и вытянула из бархатной сумочки маленький пузырёк:

— Это мой настоящий подарок, — сказала она дрогнувшим голосом. — Тот, что я подарила — пустышка, а этот… Этот стоит своих денег. Я не позаботилась о тебе, оставила на волю императора, но все свои бессонные ночи, весь свой многодневный труд вложила сюда.

Она протянула мне на ладони склянку с беловатой жидкостью. После вдруг передумала, открыла и капнула себе на язык пару капель.

— Это не яд, не думай, это… своего рода галлюциноген. Он вызывает фантазии… специфические. Две капли для поддержания настроения, а четыре или пять для более бурного времяпрепровождения, а вот восемь капель свалят с ног любого, даже сильного дракона, и время он будет проводить… только в своих мечтах.