Я опешила от услышанного. А у них тут и такая магия есть? Вот только этого мне и не хватает! Хмуро покосившись на собеседницу, я осторожно спросила:

 — А с чего он взял, что я его зачаровала? Опыт имеется? Или просто видел такую магию, вот и примерил на себя?

Мурина досадливо махнула рукой:

 — Да где б он ее увидел? У нас такого нетути. И Тита в юности русалка чаровала…

Знакомая песня. Я невежливо фыркнула и перебила:

 — Понятно все! Ну пойдем!

 — Куда? 

Селянка испуганно уставилась на меня. А мне вдруг стало смешно. Пришлось даже губу прикусить, чтобы не рассмеяться:

 — Как куда? С мужика твоего чары снимать! Я его специально не чаровала, — быстро вставила, заметив, как потемнело у Мурины лицо, — но мало ли, может, нечаянно зацепила. Или с перепугу вложила больше сил, чем требовалось, а Тит был поблизости. Вот его отдачей и накрыло. Заодно, пошли покажешь, что там у тебя с крышей. Шира говорила, течет.

Стоило мне только вспомнить про крышу, как Мурина подобрела, засуетилась, подобострастно заглядывая мне в лицо:

 — Ой, крыша течет в хлеву! Коровенку топит! Надобно починить! Пойдемте, Хозяйка, все, как есть покажу!

Смена формы обращения от меня не укрылась. И я с трудом проглотила хмык. Как крышу залатать, так на «вы» и Хозяйка. А как мужик на заборе у меня висит, так дрянь и мерзавка. Ну ладно. Сейчас я вам наремонтирую! Тем более, что и поесть опять не дали. А голодная хозяйка по определению доброй быть не может!

Дом Мурины был недалеко от моего: через пять домов. И пока мы шли, женщина без умолку трещала о том, что раньше жилось полегче. А в последние годы и рыбы почти нет, и на огородах мало что родит. На лето две трети мужиков и подростков уходят из деревни на Большую землю, чтобы заработать хоть какую-то копеечку и купить на зиму припасов. Семьи между собой договариваются, кто уходит на заработки, а кто тянет хозяйство в деревне, ибо по-другому не выжить. Что много уже перебралось на Большую землю жить. Тут остались те, кто не имеет возможности уехать в никуда: без денег, не имея жилья. Молодежь отпускать на большую землю боятся. Половина тех, кто уходит на заработки, назад не возвращаются. А она, Мурина, наоборот, ждет, когда подрастет старший сын и хочет отправить его на Большую землю, чтоб присмотрел себе там обеспеченную невесту и там женился.

Что я могу сказать? Куда больше горьких слов женщины меня впечатлило увиденное. Дома, кажется, ранее строили добротно, но они уже давно обветшали без должного присмотра. И выглядели не менее убого, чем одежда женщин, смотрящих с хмурым любопытством нам вслед. Почти все плетни покосились так или иначе. А уж пресловутый сарай для скотины, который и требовал собственно ремонта, и вовсе выглядел ожившим кошмарным сном. Перекошенная, кое-как прикрытая дверь. Пучки почерневшей соломы на крыше, между которыми выглядывали перекрученные балки потолка. Не сарай, а скелет сарая, обглоданный временем.

Я не сдержалась и выругалась.

 — Мурина, почему сарай для скотины в таком состоянии? Почему вы ждали Ширу, вместо того чтобы перекрыть крышу соломой или камышом? Чем у тебя Тит занимается? Я помню, что он не ходит в море. Но какую-то же работу он выполняет?

Неожиданно Мурина втянула голову в плечи, ее глаза виновато забегали. И я невольно насторожилась:

 — Что? Хочешь сказать, что он ничего не делает? — Я начала закипать. Ненавижу бездельников! — Целыми днями шляется в поисках русалок, чтоб разрушить их чары?

Женщина ошарашенно вытаращила глаза и отчаянно замотала головой: