Никогда Елизавета не страдала излишней сентиментальностью, а тут прям накатило. Но, взяв себя в руки, она подошла к Бернарду и уселась на стоявший рядом стул.

- Что-то ты бледный, - заявила, старательно маскируя жалость насмешкой.

Таким мужикам сочувствие – хуже глотка серной кислоты. А вот злость будет в самый раз.

Но, вопреки ее замыслу, Бернард остался нордически-спокоен.

- Вы правы, госпожа, - и… принюхался?

Елизавета озадачено нахмурилась.

Опять, что ли, запах с серных источников?

На самом деле сюда долетали только отголоски, и она быстро привыкла к чуть тухлому воздуху. Поставить бы в комнатах арома лампы – и проблема была бы решена, но это потом.

- Как ребра?

- Заживают, госпожа.

Черт!

Какой-то он… покладистый, что ли.

Даже непривычно. И смотрит так… Хочется вскочить на ноги и умчаться в голубые дали, только бы избавиться от ощущения рентгеновского взгляда.

Сопротивляться интуиции Елизавета не стала.

- Ну… ладно, - поднялась на ноги и, окоротив желание выразить слова поддержки, добавила: - надеюсь, ты скоро поправишься.

И ушла.

Ей нужно было поскорее вернуться в комнату. И постараться не пересекаться с герцогом как можно дольше.

***

Бернард

Ошибки быть не могло – Элизабетта фон Латтимер… не Элизабетта?

Бернард без сил откинулся на подушки, а обоняние все еще тревожил легкий, чуть сладковатый, но без приторности запах.

Зверь не мог почуять его в полной мере – слишком слаб. Пройдет время, прежде чем способности оборотня вернутся По крайней мере, Бернард хотел надеяться на восстановление. Его кандалы или сломались, или… он не знал.

Зато очень хорошо мог отличить прежний запах девки от настоящего.

Воспоминания промелькнули перед глазами кроваво-алой каруселью.

Он выкупил жизни многих ценой своей свободы. Стоял на коленях перед напыщенным зажравшимся до одури герцогом фон Латтимером, а потом целовал туфли его ублюдочной дочурке.

От унижения хотелось сдохнуть!

А угасавшее обоняние ловило запах перепревшего болота, дерьма и прокисшего пота.

Крошка Эль смердела, как выгребная яма. Из ее рта потоком лились нечистоты, густо перемешанные с руганью, а на студенистом лице застыло отвращение.

Еще бы, ведь он – Низший! Фон Латтимер предпочла бы в рабах дракона, но вот незадача – Высшие все поголовно защищены Указом императора в обмен на верность и службу.

Всего два дракона в небе способны переломить ход сражения, а пять – оставить от вражеской армии кучку пепла.

Поэтому все, кто носит в себе Искру Небесного Пламени, были обласканы властью. Даже если они законченные садисты и насильники, как муж Элизабетты фон Латтимер.

Интересно, а ублюдок уже заметил, что с его женой происходит странное?

Плеча коснулись прохладные пальчики.

- Господин Бернард, - склонилась к его уху Динария. – Вам… Вам что-нибудь еще нужно? Или мне уйти?

От служанки тянуло плохо скрытой паникой и надеждой.

Бедное дитя! Он не успел помешать ублюдку, когда тот решил поразвлечься… Но все-таки иногда мог хотя бы немного защищать девушку, отвлекая внимание сиятельной мрази на себя.

- Смени повязки, Дина, будь любезна. И помоги мне поесть. Если преподобный Луи разрешит, - добавил, глядя на затихшего проповедника.

Мужчина кивнул. Его взгляд бы направлен на служанку, и уже в который раз Бернарду показалось, что святоша проявляет к ней гораздо больший интерес, чем следовало бы человеку его сана.

И на духовных беседах всегда старался уделить Динарии гораздо больше времени. А ведь не одна она подверглась домогательствам со стороны герцога!

Приподнявшись, Бернард позволил девушке снять с тела бинты.