И вот обделенный вниманием друг стоит на пороге.

– Простите, что припозднились, – прозвучал через залу его звучный, чуть насмешливый голос, – но мы сочли нужным поздравить брачующихся. Пусть даже непрошено...– Шерман сделал шаг к новобрачным, перо на шляпе качнулось, а камни, украшающие дублет, блеснули в свете свечей. – Верно, гонец с приглашением попал в руки разбойникам... – чуть скривил Шерман губы в усмешке. – В наших краях такое бывает.

И Айфорд, как показалось Аделии, неожиданно протрезвевший, просипел:

– Твои поздравления приняты...

«Убирайся» звучало как бы меж строк, и Шерману это совсем не понравилось. Он шагнул еще ближе... Его спутник, Аделия узнала в нем Коллума Шермана, сына незваного гостя, казалось, желал бы уйти, но сыновний долг требовал подчинения: он двигался в шаге позади явно рассерженного отца, и Аделия совершенно не к месту припомнила, как виделась с ним однажды на ярмарке.

– Но я их даже не произнес... – Голос Шермана прозвучал уже у стола. Лишь он разделял их в этот момент… И он обратился к невесте: – Позволь поглядеть на тебя, юная дева? Вижу, Айфорду повезло отыскать настоящий дикий бутон... Как зовут тебя?

– Я Аделия, господин, – отозвалась она, покраснев под его оценивающим взглядом.

– Аделия... Какое прекрасное имя! – Шерман протянул руку и потрепал ее по щеке. Аделия снесла ласку покорно, как кролик, загипнотизированный змеей. – Ты девственна, дочь моя? – прозвучал новый вопрос.

Внутри у девушки все задрожало, иголка, воткнутая у подола, казалось, вопила, изобличая ее.

– Да, господин, это так, – отозвалась она.

И муж ее, наконец, произнес:

– Чего ты хочешь добиться этим вопросом?

– Всего лишь напомнить о своем праве давать разрешение на вступление в брак между собственными вассалами, – отозвался Шерман с легкой улыбкой. – Праве, о котором ты, мой забывчивый друг, даже не вспомнил...

Взгляд Аделии метался между мужчинами, силясь понять, что происходит, и сердце оглушало ударами. Ноги, казалось, едва держали ее, а тонкий ручеек пота полз от лопаток по позвонку...

Мужчины долго глядели друг другу в глаза, словно силами мерились, и супруг ее произнес:

– Я заплачу. Сколько ты хочешь?

– Деньги мне не нужны. Я требую возмещения долга по старым законам...

«По старым законам»? Но...

Шерман-старший повернулся к залу лицом и громко провозгласил:

– Я, как господин и хозяин этих земель, заявляю о своем праве первой брачной ночи и хочу воспользоваться им без возмещения этого права в деньгах. – И в сторону новобрачной: – Аделия, милая девочка, я буду нежен, как никогда...

Даже теперь, вспоминая этот момент, Аделия покрывалась испариной: ни одна девушка на ее памяти не была так жестоко унижена в день собственной свадьбы. Это был пережиток давно ушедших времен, старый закон, давно, казалось бы, позабытый...

– Но... – слова залипли в неожиданно отказавшихся слушаться связках. Она лишь ждала, что муж что-то скажет... Или Шерман вдруг улыбнется: «Прости за глупую шутку», но Шерман не улыбался.

И муж ее тоже...

Все в зале молчали.

Она не может лечь с Шерманом: он сразу поймет... Тут иголкой не обойтись. А – после позор и бесчестье... Аделии показалось, что комната завертелась перед глазами.

– Пойдем, дочь моя, я помогу тебе с платьем. – Рука матери подхватила ее и, пожалуй, спасла от падения.

– Мама, – прошептала она.

– Пойдем же...

– Но...

Она бросила взгляд на мужчин, и заметила Шермана-младшего, он шептался с отцом.

Что он ему говорил?

Может быть, отговаривал от насилия?

Может быть...

– Держи голову выше. Сам барон Шерман сделает тебя женщиной! – Мать тянула ее из зала за руку.