Аделия с трудом сняла книгу с полки и положила на стол – ее охватила какая-то священная робость: отец и близко ее к своим книгам не подпускал – и она, пролистав до последней страницы, поглядела на последнюю запись.

 – «Мешок бобов», – прочитала она. И повела пальцем чуть выше... Выплата за бочонок вина, за подбитые у сапожника туфли, за кусок батистовой ткани...

 – Это Бенсон выплачивал тем, кто не мог больше ждать, моя госпожа. Выкручивался как мог...

Аделия ощутила себя такой беззащитной перед числами в книге, что на мгновение онемела. Брат как-то пытался учить ее математике, да отец воспротивился: «Не дури девке голову, дуралей, зачем бабе числа считать, лишь бы мила была да приятна в общении. А еще плодовита! Большего и не требуется».

 – Где я могу найти Бенсона? – спросила она. – Может быть, он вернется, если его попросить...

Брэди как-то неуверенно хмыкнул.

 – Да в городе он, госпожа, куда ему деться, просто... я не уверен, что он согласится.

 – И все-таки я попробую, – решила она.

Подошла в задумчивости к окну и отдернула полную пыли портьеру – яркий свет ослепил ее на мгновение.

А потом она увидела человека: он как раз входил в ворота.

Коллум Шерман явился за лошадью...

По-хорошему ей бы выйти и высказать благодарность за помощь, однако она не могла себя пересилить: стоило только увидеть его, как стыд заставлял ее сердце сжиматься.

Вспоминались ее отчаянное «хочу» и гримаса на его красивом лице.

Она ненавидела свои слабость и унижение...

Шерман, выезжая со двора на кобыле, махнул ей рукой, и Аделия, наблюдавшая за мужчиной все это время, отпрянула от окна.

Значит, он видел ее...

Она прижала ладони к щекам и услышала голос Брэди:

 – Моя госпожа, вы, верно, устали с дороги, позвольте приготовить вам комнату и заняться обедом.

 – А еще отправьте кого-нибудь починить нашу карету, на дороге у Шерман-хауса у нее спрыгнуло колесо, – вспомнила о произошедшем Аделия. – Комнату же я хочу выбрать сама... Когда вернется ваша жена?

 – Полагаю, что скоро.

 – Чудесно. Распорядитесь насчет кареты, я же пока осмотрю дом...

Брэди тяжело, словно древний старик, вышел из комнаты и оставил хозяйку одну.

Видел, что девочка совершенно поражена сделанными открытиями... И, похоже, ждать помощи от супруга не собиралась. И словечком о нем не обмолвилась, только сделала вид, что в записульках мудреных тех разбирается, а ведь сразу заметно: не понимает.

Чем же они кормить ее станут? Разве что теми бобами, что купили на прошлой неделе.

Им бы самим до тепла дотянуть, а тут лишний рот...

Он слышал, выйдя на улицу, как хозяйка поднялась на второй этаж по скрипучим ступеням, как ходила из комнаты в комнату, выбирая покои. ЧуднО, подумал слуга, что хозяйскую спальню прошла стороной... Видать с мастером Джоном у них не лады, да и стоит ли удивляться: он ради денег ее только и взял. Да и те спустил с удивительной скоростью...

 – Я хочу эту комнату! – услыхал он в распахнутое окно. – Из нее открывается замечательный вид.

Хозяйка, высунувшись по пояс, глядела на Брэди с улыбкой. Он удивился, как мало ей нужно для счастья: выбрать одну из самых простеньких комнат с чудесным, как ей казалось, обзором.

А вид-то тоже не очень: двор с покосившимися воротами (руки никак не доходят их починить) да с одичавшими клумбами роз. Гленис пытается по весне вырезать старые лозы, да все как-то неловко, без должной сноровки... Тут нужен хороший садовник, а где его взять, коли денег нет даже на пищу.

Эх, странный народ богачи: увесят себя побрякушками и вышагивают, что те павлины, а на хозяйство им наплевать.