— Да здравствуют ножницы…

Хватаю первый попавшийся сарафан и принимаюсь искать нижнее белье. Нахожу в одном из ящиков комода. Глаза сами собой становятся шире. Медленно выуживаю из общей кучи «трусики» и расправляю обеими руками.

— Вот это шаровары! Как в них ходить?

Понимаю, что разговаривать с самой собой — плохой звоночек и резко поворачиваюсь в сторону кровати.

— Эй, шерстяной, ты это видел? — демонстрирую коту бабушкинские труселя.

— Бр-р-рось гадость, — вдруг раздается манерный голос. — С голым за-адом тебе гора-аздо лу-учше.

Какое-то время я просто моргаю, тупо глядя в наглые желтые глазищи, а потом взвизгиваю, прижимая к себе вещи.

— Селеста-а-а-а!

Кот фыркает и спрыгивает с кровати, со скоростью пули выбегая из комнаты. В дверях едва не попадает под ноги бегущей на мой зов ведьме. Та чертыхается, подбирая подол юбки и отшатывается в сторону.

— Что стряслось?!

— Он говорит!

— Кто?..

— Кот!

Она непонимающе хлопает ресницами.

— Ну естественно… Это же фамильяр. Они немыми не бывают…

— Какой кошмар! — закрываю лицо ладонью. — Он видел меня голой!

Селеста хмыкает, упирая руки в бока.

— Ты же в простыне.

— Я из леса голышом пришла! — тыкаю пальцем в сторону двери, — И его на пороге в таком виде встретила!

Названая сестра снова хохочет.

— До того, как Огонек заговорил, тебя это не смущало? И вообще, что здесь такого? Это же фамильяр.

Она повторяется, а я горю маковым цветом. Неговорящий кот — совсем не то же самое, что говорящий. Я в магическом мире, этот зверь может оказаться каким-нибудь мужиком-оборотнем!

— Это сущность, — Селеста будто мысли мои читает, — которая явилась к тебе в день совершеннолетия и осталась рядом в образе кота. Так что, стесняться его точно не стоит. Но ты это и сама вспомнишь. Просто дай себе время.

Как бы не так…

— Да. Ты права. Спасибо, — натянуто улыбаюсь.

Сестра уходит на кухню, а я тороплюсь в помещение, играющее в этом доме роль ванной комнаты. Очень хочется смыть всю грязь и наконец посмотреть на себя в зеркало.

Как промыть длинные густые волосы без душа и огромного количества воды? Особенно, если вместо шампуня — бесформенный зеленовато-коричневый кусок мыла. Если эта пластилинообразная субстанция вообще называется именно так…

— Да зачем же такие косы отращивать-то? — сокрушаюсь я.

Согнувшись, пытаюсь выполоскать полотно волос прямо в ведре. Деревянном, окольцованном металлическими дугами, подобно огромной бочке, что стоит в углу. В ней периодически пополняется теплая вода, появляясь буквально из воздуха.

Магия дома — это безусловно удобно, но почему Кассандра не намагичила себе моющих средств поприятнее? А может она знала особые заклинания и мыла голову вообще без применения воды?

Стоит озаботиться этим вопросом. Как только разберусь в ведьмовском искусстве, обязательно использую его, дабы облегчить себе жизнь. Очень надеюсь, что сила перешла ко мне по наследству от прежней хозяйки тела.

Раздается стук в дверь, и я дергаюсь, цепляясь прядью за железную ручку ведра.

— С-с-с-с, чтоб тебя!

— Касси, ты в порядке?

— Да! — закусив губу, пытаюсь выпутаться.

Из-за моих манипуляций ведро сдвигается с лавки, теряет равновесие и падает. Я сгибаюсь вслед за ним, дабы не остаться лысой, и крепко сжимаю свое огненно-рыжее богатство в хвост.

— Прости, но мне уже нужно идти, — продолжает из-за двери Селеста. — Ты не обидишься?

— Что ты! Нет конечно! — излишне позитивно отвечаю я. — Спасибо, что вернула мебель.

Подхватив опустошенное ведро, сажусь на лавку и устраиваю его на коленях.

На самом деле все, чего мне сейчас хочется — остаться здесь одной, в тишине и покое. Чтобы осмотреться в своем доме без наличия в нем посторонних и наконец осознать, что теперь я — Кассандра. Лесная ведьма, которую убили по указке какого-то мужика. Ну, ладно, не «какого-то», а конкретного, но мрачности от этого история не теряет.