Тихая, скромная девушка. Рано осталась сиротой, поднимала её бабка, заменившая Томе мать и отца.

В школе Тома отучилась на отлично, последние два года экстерном закончила. Освоила самостоятельно программу десятого и одиннадцатого класса и разом всё сдала. В городе в институт поступила на бюджет. Про неё даже в районной газете тогда писали: мол, самородок земли межозёрной. Гордость и надежда села и всего края.

Написали и забыли. Ничего вслед этим дифирамбам не последовало. Никто самородок никуда не пристроил. Надеяться Томе приходилось только на себя.

Два с половиной года отучилась и бабушка заболела. А кому ухаживать? Тома пометалась между городом и селом, да поняла, что нужно выбирать: либо бабушка, либо учёба. Вернее – выбора нет.

Написала заявление на академический отпуск и вернулась домой.

Незаметно почти год прошёл. Институт в это время реорганизацию пережил. Кафедра, на которой Тома училась, прекратила своё существование да и сам вуз из государственного превратился в коммерческий. Даже название сменилось.

Прислали Томе по почте документы и прощальную записку. Мол, не поминай лихом, держись там. Только официальным языком всё это оформили и жирной печатью украсили.

Наверное, можно было по закону отвоевать своё право завершить обучение, но кому воевать? И, главное, когда и зачем, если всё равно ситуация с бабушкой не изменилась и за ней уход по-прежнему нужен.

А тут в селе богатый бизнесмен дом-дачу построил, работа появилась. Деньги, по сельским меркам платил хорошие. А работа смешная. Чистоту в практически всегда пустом доме поддерживать.

Тома на работу устроилась и о продолжении учёбы старалась не мечтать. Уж больно это страшные были мечты: когда бабушки не станет, вот тогда и…

***

Когда сын Сашка к хозяину приехал, все удивились. Взрослый парень. – когда ж Буров его состряпать успел? Самому хозяину и сорока нет, а тут такой бугай в сыновьях.

Сашка Томе сразу понравился. Да и как не понравится – других вариантов в селе не было. Парень оказался шустрый, сразу к ней с ласками не постеснялся подкатить.

А она давно об этом опыте думала. Годы идут, а в округе ни одного кандидата. Да если честно, просто любопытно было. Никакой особенной романтики. Приятный парень, почему и...да.

Как-то быстро всё, сумбурно произошло. В какой-то момент хотела на попятную пойти, уж больно стремительно флирт перерос в интимный процесс. Но побоялась перед городским красивым парнем выглядеть деревенской жеманницей из прошлого века.

А как всё случилось, так от стыда чуть не померла. Домой прибежала, бабке рассказала.

— У, делов-то! Нашла из-за чего трястися. Отродясь это было и я помру – будет. Это только в сказках все девки до свадьбы себя хранят. В жизни – не все. И оно, пожалуй, и лучше, что случилося. Всему своё время. Тебе, чай, не пятнадцать лет, а ждать покуда любовь придёт… Так она, может, и не придёт. А так – узнала что к чему. Узнала и слава богу. Ставь чайник, Томушка, не переживай.

Бабушка Тому любила больше жизни и если б та пришла и сказала, что человека убила – и тогда бы нашла для неё доброе, успокаивающее слово.

***

На следующий день после случившегося, когда Тома убирала в гостевой комнате в хозяйском доме, к ней подошла Любовь Георгиевна.

— Я, Томочка, что-то не пойму. Тебя на работу кем взяли, стесняюсь спросить.

Экономка смотрела на моющую пол Тому сверху вниз, поблескивая стёклами очков и сжимая губы под морковной помадой.

Тома медленно отложила тряпку и поднялась. Ощущение, что Любовь Георгиевна всё так же возвышается над ней, никуда не делось.