Я молчу, машинально сжимая пальцами край стола, будто вдавливая в древесину накопившиеся догадки и бесконечные вопросы.

– Вероятно, это означает, что она не заражена, – предполагаю я, исходя из содержимого файла и только из него, так как других источников для альтернативных версий у меня нет. – Но в её теле пассивно присутствует вирус.

– Как мина с часовым механизмом? – мрачно резюмирует Мика.

Если бы я знал…

Если бы мне кто-то удосужился объяснить! Тогда всё это не звучало бы как набор пустых терминов, требующих дополнительной дешифровки.

Я сжимаю зубы, чувствуя, как под кожей начинает пульсировать злость. Скапливающаяся годами ярость оседает в тяжёлых, непрерывно зудящих и не дающих покоя мыслях. Если бы мне раскрыли хоть часть… Если бы не держали в неведении, как недоразвитого юнца с горячей головой и руками не из того места. Видимо, так и было. Отец выжидал, когда «импульсивный юнец» наконец повзрослеет.

Внутри меня взрывается вспышка гнева, как учебная граната во время инструктажа, но быстро гаснет. Ярость бесполезна. Сейчас важна не она, а холодный расчёт. Вот то единственное, что даёт преимущество.

– Нет, – качаю головой. – Ари не как мина, а, скорее, отражатель. В архиве так и написано: фаза «Зеркало». Похоже, вирус должен был начать возвращать сигнал. Отклик… на что-то, на исходную точку.

– На Ядро? – предполагает Микаэль.

Я бросаю на него быстрый взгляд.

– Не знаю, что президент вкладывал в это слово, – отвечаю хмуро. – Может, это живой организм. Может, структура. С высокой долей вероятности, Ядром может быть Аристей. В любом случае, если вирус ждёт команды, то она приходит оттуда – из Ядра.

– А Ариадна – приёмник? – уточняет он.

– Или усилитель, – тяжело выдыхаю я. – И если она действительно резонирует, значит кто-то уже настраивается на её частоту.

– Значит, её использовали как точку доступа, – хрипло подытоживает Микаэль. – Выпустили в поле, как приманку. Посмотреть, кто отзовётся.

Я медленно поворачиваю голову к Беловой.

– Ты знала? – в моем голосе слышится тяжесть, под которой сгибаются даже стальные конструкции. – Знала, что в этом архиве?

Лена поднимает на меня взгляд. Лицо у неё спокойное, почти отстранённое, но я умею считывать напряжение по мельчайшим сдвигам мышц в линии челюсти, по тому, как она держит руки, по тому, как моргает чуть чаще обычного.

– Нет, – четко и уверенно произносит она. – У меня был только приказ передать тебе накопитель. Мне неизвестно, что внутри.

Отмечаю её ответ кивком, но не потому, что верю Беловой на слово, а потому, что всё равно уже поздно что-либо менять. Архив раскрыт. Кейс пуст. Информация в полном доступе, и все объяснения должны быть там.

Я вновь поворачиваюсь к экрану локальной станции, где продолжает светиться интерфейс, словно ждёт, что будет дальше, что ещё я готов узнать.

– Ладно, – выдыхаю, прокручивая список файлов. – Смотрим дальше.

Взгляд цепляется за документ с тем же заголовком, что и предыдущий, но датирован гораздо раньше. Файл составлен примерно два года спустя после «моей героической гибели».

Голова гудит, как после оглушающего взрыва. Я перечитываю строчки, будто пытаясь найти в них ошибку, сбой, искажение, но нет, все это реально, и документ не лжет.

– Проект «Тритон-5»… – повторяю я вслух. – Значит, Ариадне стёрли память и внедрили ложные фрагменты, собрали команду, заточенную под её восприятие и уровень доверия, а спустя годы их всех вместе закинули на Полигон.

– Это чёртов эксперимент, – хрипит Микаэль, разглядывая экран так, будто тот вот-вот начнёт дымиться. – Ты видел?