А если мужчина… не уверена.

Еще есть вариант, что они проскочат мимо. И это будет не самой плохой альтернативой. Сразу куча вопросов и страхов отпадет.

Но пока остается только смотреть и ждать.

Чувствуя, как в тепле начинает покалывать подмерзшие на улице щеки и мочки ушей, снимаю варежки и тщательно растираю кожу. Одновременно через зеркало заднего вида внимательно отслеживаю приближение нового участника движения.

Поскольку радио перестало ловить станции еще несколько километров назад, я его отключила. В салоне стоит тишина, и звук орущей на всю округу музыки достигает ушей даже раньше, чем незнакомая тачка равняется с моей.

– Катитесь, пожалуйста, мимо! – негромко шепчу пожелание заранее не нравящимся мне людям и скисаю, наблюдая, как огромный черный внедорожник резко замедляется и, забирая вправо, тормозит.

Плохо.

Привыкший всё анализировать ум моментально вылавливает несколько минусов. Существенных.

Первый – детей в салоне точно нет. Ночью они обычно спят. И вряд ли под сумасшедший грохот тяжелого рока.

Второй – стекла полностью тонированные. Сказать точно, сколько человек сейчас находится внутри и кто именно – невозможно.

Третий – номер грязный. Не знаю почему, но это тоже кажется мне дурным знаком. И то, что я вижу цифры региона – один-девять-восемь, как у моей ласточки, положение не выправляет.

Пусть они тоже из Питера, это не делает их автоматически безопасными.

Четвертый – и самый, пожалуй, главный, то, что происходит дальше.

А дальше передние двери внедорожника синхронно распахиваются и с подножек спрыгивают и направляются в мою сторону двое молодых людей.

Слишком довольные, судя по лицам. И шибко развязные, судя по танцующей походке.

А еще горячие. Один в коротком пальто нараспашку и без шапки. Второй вообще в свитере.

У того, который вылезает с пассажирского, в руках плоская темно-коричневая бутылка и странно поблескивающие в свете фар глаза. Плюсом подозрительно громкий смех.

«Он же в стельку пьян», – делаю печальный вывод, замечая, как парень спотыкается на ровном месте и при этом ржет еще громче.

Хочется, как в детстве, закрыть глаза ладошками и представить, что я одна в целом мире, а сюр происходит не со мной. Но вместо этого переключаю внимание на второго.

У водителя взгляд не менее странный. Масляный.

Обкуренный? Под наркотой? Пил?

Не знаю и выяснять не хочу.

Нафиг!

Хочу, чтоб свалили. Оба.

Но кто б меня спрашивал?

– Песец подкрался незаметно, – стону, стараясь не шевелить губами.

Вынув телефон из кармана, опускаю его на колени и тыкаю по боковым кнопкам, запуская перезагрузку.

Вдруг случится предновогоднее чудо, и связь наладится?

Ну хотя бы экстренные-то вызовы должны как-нибудь пробиться?

Не может же мне так отчаянно не везти, чтобы по всем фронтам был затык.

– О-о-о, привет, красотка! Вот мы и встретились… снова, – растягивает лыбу «пассажир», вплотную подбираясь к моей ласточке и наклоняясь. Он опирается ладонями в стык крыши и двери, отчего бутылка с громким дзинь бьет по стеклу, и скабрёзно подмигивает. – Заскучала, сладкая? Решила нас подождать, чтобы развлекли?

Играет бровями.

Нахмурившись, обдумываю его слова. Смотрю на него внимательней, потом на второго, нависающего с другой стороны, на внедорожник… и еле проталкиваю вставший поперек горла сухой комок.

Черно-белая наклейка Джокера с окровавленным ртом.

Как я ее сразу не заметила?

Ну ка-а-ак???

Чёрт!

Понятно, что из-за налипшего снега, но разве бывают такие чудовищные совпадения?

Не верю!

Не верю!!!

Я. НЕ. ВЕРЮ!!!

Боже, где ж я так сильно накосячила, что теперь огребаю?!