Мне было четырнадцать. И все, что я знал об общении, было почерпнуто мной из подростковых сериалов. Но в них отношения были между однолетками, а никак между подростком, и взрослым (как мне тогда казалось) мужчиной лет двадцати двух двадцати трех. Мне бы отойти, отбежать, а еще лучше просто уйти, но я стояла, как вкопанная, ожидая, не зная чего. Я даже не подумала о том, что он может узнать во мне дочь Лэнгдона Боррегара, или что увидит, насколько я молода, Я испугалась, что не понравлюсь ему.

Он подходил очень медленно, надвигаясь на меня, словно зверь, и сейчас я понимаю, что он делал тогда. Он был взрослый, и у него явно появился план по соблазнению, потому что именно это он и делал. Но тогда я этого не понимала. Я просто чувствовала, что не могу уйти, и что становлюсь все меньше, в то время как Алекс рос на глазах.

В тот момент, когда он наклонился, и коснулся носом моих волос, вызвав у меня какое-то странное чувство во всем теле, из-за облака вышла луна. Такая большая и идеально круглая яркая луна.

- Твою мать, - у Алекса вырвалось ругательство. Это получилось достаточно грубо, похоже на рык животного, и я сделала шаг назад. И, как героиня бульварных романов, оступилась. И, конечно же, упала бы, если бы не сильная рука стоящего напротив мужчины. Потому что это и был уже мужчина. Он не был похож на своего ангелоподобного брата. Он был ни на кого не похож. Его темные волосы слегка вились – в этом было единственное сходство с Габриелем. Довольно крупный, не идеальной формы нос говорил о том, что Алекс не единожды получал в не него, а возможно и был перелом. У него были светлые глаза, который контрастировали с темными волосами, и, скорее всего, загорелой кожей. По левой щеке, от виска до угла рта, шел тонкий шрам, который его не портил, но предавал ему какой-то дьявольский шарм.

- Держись, малявка, - снова рявкнул он, приводя меня в вертикальное положение. Алекс не спешил меня отпускать, он повел себя ожидаемо – развернул меня к свету луны. Я прятать лицо не стала, а обреченно посмотрела на него. – Охх… Я чуть было не трахнул малолетку, - покачав головой, он снова посмотрел на меня, обхватив теплой ладонью мой подбородок. При этом он издал странный звук, словно ему кто-то дал под дых. – Ты знаешь, - его рука обхватила мой затылок, фиксируя так, что я не могла пошевелиться. Наклонившись, он прошептал практически мне в губы. – Малышка, твои глаза сведут с ума не одного мужчину. И очень жаль, что меня в это время рядом не будет, - он взял меня за руку и потянул за собой. – Пойдем, я вызову тебе такси.

12. 11

Из забытья меня вытягивает сигнал стоящей позади машины. Прошло немало времени с тех пор, как впереди появился сначала просвет, а потом и вовсе освободилась полоса.

- Простите, - говорю я скорее себе, чем тем, кто стоит за моей машиной, и трогаюсь, пребывая еще в воспоминаниях. Трушу головой, пытаясь избавиться от наваждения, но все тщетно. Поэтому перестраиваюсь, и заезжаю на ближайшую парковку возле какого-то супермаркета. Вокруг суетятся мамочки с полными продуктов пакетами, и с детишками, не желающими уходить их маркета без очередной игрушки. Сейчас время, когда старшие дети уже в школе, мужья на работе, и есть возможность заняться домашними делами. Качаю головой – мне никогда не быть такой мамочкой. Вряд ли я вообще выйду замуж и рожу детей – я люблю свою работу, и, как мне кажется, я рождена для того, чтобы быть врачом.

Опускаю голову на руль, и возвращаюсь к своим воспоминаниям. Тогда, я не рассказала Санни о произошедшем. Почему? Я так и не нашла ответа на это вопрос. Скорее всего, мне захотелось иметь хоть какой-то секрет, то, что останется только моим. Мне пришлось соврать Саванне – я сказала, что почувствовала себя плохо, и чтобы не подставить подругу, уехала на такси. Санни же поведала мне грустную и драматическую историю о том, как она искала и не нашла Габриеля. Оказалось его отправили в Европу на летние каникулы.