– Заметила, да? Трудно не заметить, ты же хорошо его знала. Быть может, даже любила.

«Быть может»! Давлю лезущее наружу язвительное замечание. Если бы я не любила его, моя судьба сложилась бы совсем иначе. Но сейчас не время жаловаться на несправедливость. Я подозрительно щурюсь.

– С Винсом… что-то случилось? Он не просто так изменился?

Хильда опасливо косится на ширмы, за которыми стоят служанки, затем становится вплотную ко мне, делая вид, что помогает с пуговицами, а сама торопливо шепчет:

– Как прибудем в Академию, ищи момент, чтобы сбежать. Я помогу, чем смогу.

Пусть она и проигнорировала мой вопрос, но предложение звучит отлично, хоть и до одури подозрительно. Хильда – драконица целиком и полностью верная короне Дахраара. С какой стати ей помогать мне? Это какая-то проверка? Или ей настолько отвратительна идея, что Винс возьмёт себе в гарем огненную драконицу?

Наверное, смятение отражается на моём лице, потому что Хильда говорит мне на самое ухо:

– Винсент не даст тебе жизни, сожрёт и уничтожит за свои чувства к тебе.

– О, у него есть чувства? – спрашиваю я иронично. Хильда одёргивает меня одним строгим взглядом.

– А ты не видишь? Есть. Тёмные, душащие. Не любовь, а жажда обладать, не радость от встречи, а жгучая ревность. Он больше не влюблённый молодой дракон, а владыка. Жизнь с ёрмунгандом – это пытка, Рубия, я не пожелаю такого и врагу.

– Но почему? – недоумеваю я. – Он так изменился просто из-за короны? Вы же жили счастливо со своим мужем?

Взгляд Хильды подёргивается пеленой тоски.

– Моя любовь помогла Харальду продержаться долгие сотни лет, – говорит она надтреснутым голосом. – Но даже её не хватило. Скажи мне, ты любишь Винса?

У меня перехватывает дыхание от этого вопроса.

– С какой стати? – возмущаюсь я. – Как можно любить того, кто сломал тебе жизнь?

– Вот именно, – Хильда снова промораживает меня взглядом. – Вы друг друга изведёте. Ты из обиды, а Винс… – она тяжело вздыхает. – Даже сам того не желая, просто в попытке найти выход своим эмоциям.

– Да что с ним не так? – хмурюсь я. – Винс никогда не был таким. Вы хотите мне сказать, что это власть может за несколько лет так изменить дракона?

Хильда поджимает губы и резким движением поправляет пояс на мне.

– Готова, – восклицает она громко, а затем тихо бросает: – Какая разница? Просто беги и живи свободной. С нашим ёрмунгандом мы разберёмся сами.

Что ж, меня полностью устраивает это предложение, хотя союзница, конечно, внезапная. Да и любопытно немного… Но недостаточно, чтобы ради этого задерживаться.

Оказывается, вся остановка была посвящена исключительно тому, чтобы избавиться от подозрительных вещей из Ристайла. Последние костры с сувенирами от Лестрейла догорают на снегу. Не задерживаясь, чтобы полюбоваться этим зрелищем, я направляюсь к своей повозке, но меня ловит престарелый лекарь с длинными косами на дахраарский манер.

– Я попрошу вас высунуть язык, аллара, – просит он.

Пожимаю плечами и покоряюсь, а шустрый старичок быстренько суёт мне в рот какую-то бумажку. Я возмущённо прячу язык, а лекарь трясёт бумажкой на воздухе, с прищуром глядя, как она меняет цвет на зелёный.

Вот нельзя доверять мужчинам! Даже пожилым и благообразным.

– Нет, – заключает он. – Вас не обработали зельями подавления сознания. Вы свободны от дурмана.

Он покидает меня, а я провожаю его тоскливым взглядом. Да уж лучше бы дурманом, но не буду же я об этом сообщать слуге ёрмунганда?

Больше ничего не препятствует продолжению пути в Академию. Я расслабляюсь в своей одинокой повозке и дремлю, пока за занавешенными окнами проносятся скучные зимние пейзажи Ристайла, сменяются порталы, а солнце катится к горизонту, чтобы потом и вовсе скрыться. В моей жизни было достаточно путешествий, так что мне совершенно неинтересно.