– Нет, – она скрещивает руки на груди.

Ну просто глыба льда, брр. Обернуться бы сейчас в дракона и улететь… Нет, успеют заметить, поймают. Убегать от такой толпы надо незаметно, в Академии у меня будет шанс получше.

Остаюсь в нижнем платье, стоя на подстеленном для меня коврике босиком. Хильда выразительно приподнимает бровь.

– Догола, – повторяет она. – Нам не нужна ни одна ристайленская вещь в Дахрааре.

– Вы боитесь, что Лестрейл положил туда какие-то шпионские штучки, – догадываюсь я.

Хильда требовательно тянет платье у меня из рук, но я успеваю засунуть руку в карман и достать кинжал. Перекинув одежду через ширму служанкам, нидхёгг подбоченивается.

– Что ты вытащила? Я же сказала, ничего не позволено оставить!

– Эта вещь не из Ристайла, – отвечаю я чопорно.

Цокая языком и ругаясь на дахрите себе под нос, Хильда пытается отнять у меня кинжал, и ей это удаётся. Вот вроде старуха старухой, а прыти в ней, как в истинной валькирии! И годы не помеха. Я недовольно щурюсь, а она, рассмотрев, что я прятала, изумлённо приподнимает брови.

– Это…?

– Не ваше дело, – бормочу я, отбирая кинжал обратно.

Её взгляд становится ещё холоднее.

– Раздевайся же быстрее, сама ныла, что замёрзнешь! – шипит она.

Глядя ей в глаза, я нехотя развязываю узлы на сорочке, после чего стягиваю её через голову. Когда я избавляюсь от оставшейся одежды, то остаюсь совершенно голой на коврике посреди поля, спрятанной от кучи солдатни только бумажными ширмами.

– Одежду дадите? – буркаю я.

– Подождёшь, – в тон мне отвечает Хильда, а затем продолжает бубнить: – Аллара, направленная в гарем ёрмунганда, должна обладать здоровым телом. Я должна осмотреть тебя, таковы традиции.

– Угу, а ещё быть невинной, – хмыкаю я. – Вы и туда залезете?

– Боюсь, о твоей распущенности ходит достаточно слухов, чтобы отмести такую необходимость, – ворчит Хильда, обходя меня по кругу. – Сделаем исключение.

Когда острый взгляд доходит до клеймённого плеча, её брови словно подпрыгивают.

– Ох… – выдыхает она поражённо.

– Ах да, – припоминаю я насмешливо. – Дева в гареме ёрмунганда должна быть лишена крупных шрамов и отметин на теле… Так я не подхожу? Могу быть свободна?

Хильда берёт себя в руки, её лицо снова становится ледяной маской. Она забирает стопку одежду у служанки за ширмой и подаёт мне. Прочистив горло, она, отводя взгляд, произносит:

– Варварская страна с варварскими отсталыми традициями. Кому пришло в голову так поступить с тобой? Он вылез из тёмных веков?

– Моему кузену, его императорскому Величеству, – отвечаю я елейным голоском, спешно натягивая пахнущую свежестью одежду. Это льняная рубаха с вышивкой, ярко-красный кушак и свободные штаны. Высокие сапоги и серая шерстяная накидка с капюшоном радуют глаз, обещая скорое тепло.

Хильда опускает ресницы и глубоко вздыхает.

– Это из-за…

– Да, из-за вашего названого племянника.

– Он знает?

Я угрюмо молчу, борясь с костяными пуговицами. Старая драконица вдруг касается моего плеча. Удивлённо поднимаю голову и сталкиваюсь с её понимающим печальным взглядом. Как будто сейчас она скажет что-то тёплое, почти материнское. Хильда размыкает губы и произносит:

– Тебе не место рядом с ёрмунгандом.

Я икаю от такой прямолинейности, а затем в моей душе поднимается волна возмущения.

– Да как будто я к нему так прошусь! – восклицаю я. – Сдалась мне ваша коронованная ледышка, растерявшая всякую совесть и способность на светлые чувства!

Думаю, что Хильда должна оскорбиться из-за такого пренебрежения по отношению к Великому змею, но она опускает взгляд, а затем едва слышным шёпотом произносит: