Лестрейл кивает.

– До того, как окажешься в Хрустальном дворце и получишь дальнейшие указания, попытайся подмазаться к нему, – ухмыляется он. – Ты же умеешь находить подход к мужчинам…

Он поддевает прядь моих волос, изучая её на свету, и брезгливо поджимает губы.

– Иногда мне так жаль тебя, – говорит он издевательски. – Все твои беды из-за того, что ты доверилась не тому мужчине. Ты могла бы быть главой рода дель Монроков, как хотел твой отец, или даже императрицей… Но твоя наивность тебя погубила.

– Я была юной. Я верила в любовь.

– Надеюсь, ты исцелилась, – хмыкает Лестрейл.

– Пилюля была горькой, но эффективной, – рассеянно отвечаю я, по привычке потирая плечо. Под тонкой алой тканью хорошо прощупывается рубец.

– И всё же на него ты смотришь щенячьими глазами, – Лестрейл подбородком указывает на высокую фигуру Винсента. – А я для тебя злодей. Но я растоптал твою жизнь из-за разбитого сердца, моя милая кузина. А он – просто так. Не забывай, Рубия, кто истинный злодей в твоей жизни.

Съедаю очередную его ложь, на этот раз приправленную крупицей горькой правды. Лестрейл никогда не любил меня, будь иначе – не ставил бы клеймо и не напоминал бы всю жизнь, что я просто пользованная вещь. Но и Винсент ничуть не лучше.

Меня от них тошнит. Пираты, конечно, те ещё гады, но в период перемирия с ними смело можно выпить, не боясь, что тебе воткнут в спину кинжал. Даже у них есть кодекс чести, а уж меня они боялись и уважали. Интересно, сильно бы они разочаровались, если бы увидели грозу морей вытанцовывающей перед императором в красном платье?

– Позволь мне покинуть торжество. Хочу отдохнуть перед дорогой, – смиренно прошу я, стараясь выглядеть как можно более несчастной, чтобы потешить Лестрейла. Видимо, получается, хотя мне и стараться особо не надо.

– Ступай, – кивает он благосклонно и протягивает мне руку для поцелуя.

Я наклоняюсь и тогда замечаю, что он не убрал иглу обратно в перстень. Она вся покрыта кровью. Рана затянулась, а та кровь, что уже пролилась, осталась. И это наводит меня на мысли.

У нас были разные бокалы, и про зелье он говорил так, будто оно двойное. «Наша связь», так он сказал. Значит ли это, что в крови Лестрейла может быть отпечаток этой магии? И не пригодится ли он мне?

Раз уж я вспомнила пиратов, может, стоит вспомнить и некоторые трюки, которым от скуки обучали меня наши арестанты, пока тянулось их заключение в приморской крепости. Ловкость рук – умение полезное и для того, чтобы шулерствовать, и для того, чтобы стянуть украшение с зеваки. Умельцы могут и ожерелье снять с дамы так, что она не заметит. Мои умения куда скромнее, но и Лестрейл не то чтобы внимательно следит за кольцами – вон у него их сколько.

Улыбнувшись, я томно взмахиваю ресницами и смотрю на него снизу вверх из своего полупоклона. Ненавязчиво тяну его руку вниз, заставляя взгляд опуститься с моих глаз на декольте.

– Неужели ты так просто отпустишь меня? – спрашиваю я с придыханием, поглаживая его пальцы. – В страну вечного льда, прямо в руки тому варвару, которого так ненавидишь?

Он теряется, вздрагивает, глядя на меня с явными внутренними терзаниями, закусывает губу. Я настойчивее сжимаю его пальцы. Лестрейл хмурится и отворачивается, выдёргивая руку.

– Ты профукала все шансы. Раньше надо было думать, – брезгливо шипит он и отходит, чтобы пообщаться с одним из министров.

Довольно улыбнувшись, я направляюсь к выходу, пряча перстень в складках платья. Когда Лесси хватится перстня, будет слишком поздно. Да и ему не впервой случайно ронять их на балах. Пока прислуга перешерстит всю залу, я буду уже далеко.