Вынужден констатировать: в этом компоненте канадцы сильнее и по сей день.

Их превосходство сохранилось и в силовой борьбе, однако уже не такое разительное, как было в 60-е годы.

Наши хоккеисты того поколения были полегче канадцев и в габаритах им уступали. Но самое главное заключалось в том, что принципиально разнились подходы к силовому единоборству: мы в борьбе отбирали шайбу и двигались дальше, а они, уже завладев шайбой, обязательно давали острастку сопернику. У канадцев это было в крови – каждый технический элемент закончить острасткой! И зачастую наши игроки получали в таких ситуациях травмы, потому что не были внимательны, сконцентрированы: отпасовал партнеру и расслабился – а тут канадец и врезался в него. А спаренный отбор в исполнении канадцев: кто первым подъезжает, овладевает шайбой, а второй уже целенаправленно бьет в корпус. Вообще для канадской школы характерно четкое распределение ролей между игроками и не менее четкое их исполнение.

Для Тарасова было крайне важно ликвидировать это большущее отставание в силовой борьбе. Параллельно шла речь и о психологическом воздействии на всю команду, ведь если наших игроков будут постоянно бить, не получая достойного ответа, победить нам будет невозможно.

Я был на том знаменательном матче ЦСКА с канадским клубом в Калинине, о котором Анатолий Владимирович так подробно и правдиво рассказывает в книге. Помню, как он попросил моего коллегу, сотрудника кафедры хоккея инфизкульта Льва Гусева: «Ты у нас судья международной категории. Так вот у меня к тебе большущая просьба: свистни два раза – в начале матча и в конце матча. А в остальном мы разберемся с канадцами сами».

Я даже предположу следующее. В Калинине уже советские хоккеисты дали острастку канадцам, да еще какую! И канадцы запомнили этот урок, усвоили, что русские могут дать сдачи, и, возможно, отомстили потом, когда нашему Виталию Давыдову в следующем турне по Канаде сломали челюсть…

Бытует мнение о том, что, дескать, Тарасов страшно гонял хоккеистов по предмету «физика» – атлетизм, скоростная выносливость, ловкость… – давая им немыслимые нагрузки. Упражнения придумывал зачастую сложные, сами занятия проходили в высоком темпе, эмоционально; он внимательно следил, чтобы не переборщить с тренировочными объемами. Однако разговоры о тарасовских перегрузках ничего общего с действительностью не имеют. Анатолий Владимирович прежде всего разрабатывал тактику игры – под нее нужны были технически богато оснащенные спортсмены, – а для этого они должны были обладать целым комплексом физических качеств. Вот какая логическая цепочка выстраивалась. Но и это еще не все. Стержнем всей работы Тарасова являлась психологическая готовность хоккеиста и команды в целом решать самые сложные задачи на пути к самой высокой цели. Поэтому на любой тренировке при выполнении любого упражнения именно психология воспитывалась в первую очередь. Но делалось это незаметно, как бы исподволь.