«Первое слово» поручили произнести форварду Евгению Мишакову. Его должны были решительно поддержать остальные игроки звена – Анатолий Ионов, Юрий Моисеев, защитники Игорь Ромишевский и Олег Зайцев, которому вменялось персонально действовать против Райта.
Все было сделано по сценарию. Завязалась драка, и тут же поодиночке начали выпрыгивать на лед другие канадские игроки. Мы, памятуя о неписаных правилах подобных сражений в Канаде, стали выпускать своих. И так получилось, что на льду оказалось одиннадцать обособленных пар. Безучастными оставались лишь вратари. Они, облокотившись о верхнюю штангу ворот, взирали на происходящее и, естественно, громко давали советы.
«Ледовое побоище» продолжалось недолго, минут пять. Игра проходила на открытой площадке, каток был залит на футбольном поле, и зрители на трибунах находились далековато ото льда. И когда возникла потасовка, зрители решили, что «наших бьют», прорвали заградительный кордон милиции и устремились на помощь.
Увидев бегущих зрителей, я попросил побыстрее увести команды в раздевалки. Нас, тренеров, тут же попросили в судейскую комнату. Там уже сидел на табуретке канадский коллега. Вид был у него, прямо скажем, плачевный. Свитер порвали, на лице синяки, кровоподтеки. Он повторял одно и то же: «Что, разве мы начали драку?» Я ответил, какая, мол, разница, кто начал. Главное, такой, на канадский манер, хоккей так понравился зрителям, что они решили поближе подбежать к коробке катка, чтобы ничего не пропустить. И, обратившись к судьям, я далее сказал: «Пошли доигрывать матч». И тогда Райт пальцами, словно клещами, вцепился в мою тужурку: «Анатолий, мы не хотим играть в такой хоккей, наших трех игроков, должно быть, отправили в госпиталь, я тоже не смогу выйти на поле. Давай помиримся, давай играть нормально!» – «Коллега, а ты честно расскажешь всем своим, на что способны русские, если их довести до ручки?» Он перекрестился и ответил: «Можешь мне, Анатолий, верить – я расскажу всю правду».
На этом первый наш эксперимент был завершен. Тренер канадской команды сдержал слово и, вернувшись к себе на родину, в интервью журналистам в подробностях рассказал о матче в Калинине. Игроки подтвердили правдивость его слов. Матч этот, кстати, закончился для нас крупной победой со счетом 11:2.
Каждое турне в Северную Америку, начиная с первого в 1957 году, давало Тарасову обильную пищу для тренерских размышлений. Канадская школа имела свои характерные особенности, в определенных компонентах превосходя советскую школу. Прежде всего это касалось силовой борьбы и добивания, игры «под воротами».
Наш игрок бросал по воротам и далее наблюдал за тем, какой эффект произвел его выстрел; атака на этом заканчивалась. Канадец же бросал и сразу устремлялся на добивание, подбирал шайбу, и начиналась повторная атака… Мало того, что наши команды много шайб пропускали непосредственно после добивания; эти повторные атаки тоже зачастую приводили к неприятным последствиям. У нас атакующая комбинация заканчивалась броском по воротам – у канадцев выстрелом по цели атака только начиналась.
Помню, как Анатолий Владимирович после возвращения из Канады заставлял Владимира Викулова работать над подправлением бросков защитников, над добиванием шайбы. Частенько шайба попадала в него, бывало больно, он чуть не плакал. Скрипя зубами, выполнял тарасовские указания. А попробуй ослушаться или работать не в полную силу…