Задержался я дольше, примерно на час. Когда приехал в небольшой ресторанчик со смелым названием «Пицца Белиссимо», заказ ещё не был готов. Пришлось ожидать. Нервничал, и сам не понимал, почему. Будто я не должен был оставлять беспомощную девушку одну в такой момент. Хотя благородный рыцарь из меня — так себе. Она ведь нервничала, хоть всеми силами старалась этого не показывать. Старалась выглядеть собранной и самостоятельной. Это одновременно и озадачивало и восхищало. Я не знаю, что бы делал, окажись в такой ситуации, как она. Наверное, сломался бы. А Вероника… кололась, конечно, но, в то же время, старалась принять новую реальность существования. Даже несмотря на то, что полной гарантии восстановления зрения ей никто не давал. Наверное, человек так устроен, что он на подсознательном уровне хочет верить в чудо.

Время шло — как назло — медленно. Когда я, наконец, смог забрать две ароматные коробки, в животе скрутило от голода. Жрать хотелось невыносимо, а я, млять, даже макароны сворить не могу, чтобы их в кашу не превратить. Надо было хоть попробовать, вдруг получилось бы не хуже яичницы. Уложив коробки на соседнее кресло, я сел в машину и вырулил на дорогу. Ехал по трассе, постоянно оглядываясь на телефон. Жалел, что не записал номер Вероники, так хоть можно было позвонить ей и объяснить свою задержку. Дорога свободна, и я поддал газу, ощущая знакомый прилив адреналина. Солнце уже клонилось к закату, но от духоты это не спасало. Сегодня выдался слишком жаркий день.

Оказавшись в поселке, у старенького знакомого дома, я растерялся. Не стал тормозить рядом. Перед деревянными полуразвалившимися воротами стояла чёрная четырнадцатая, с искусственно-заниженной посадкой и литыми дисками на колесах. Не думаю, что этот показной тюнинг придавал машине больше скорости, скорее дешёвые, интересные только владельцу, понты. Неужели тётушка Вероники смогла вырваться к племяннице пораньше и прикатила к ней на такой пацанской тачке? И тут — я, непонятный тип вместо сиделки, с коробками пиццы в руках.

Как бы там ни было, светиться перед её родственниками не хотелось. Оставив намечавшийся ужин в машине, я осторожно просочился сквозь приоткрытую калитку и заглянул в приоткрытое окно. В доме было тихо, а главное — никого не было видно. Пришлось искать больше обзора из другого окна. Нашёл Веронику, переодетую в домашний халат, на том же диване, где её и оставил. Волосы у неё были влажные, будто за время моего отсутствия она успела помыться, без повязки. А рядом никого не было. По крайней мере, так казалось на первый взгляд, пока глаз не зацепил ленивое движение рукой где-то сбоку. Пришлось ближе припасть к окну, чтобы разглядеть гостя, приехавшего на четырке. Это был здоровый молодой парень. Он сидел в кресле в другом конце комнаты и не сводил с Вероники глаз. Молчал, привалившись щекой на свою ладонь, а на губах играла какая-то гаденькая ухмылка. Может, это местный ухажёр? Решил навестить свою подружку, и теперь налюбоваться не мог? Видок у него был похотливый, словно он девчонку глазами сожрать пытался. Почему тогда Вероника не рядом? Она ковырялась на пыльной полке этажерки, что-то искала, словно и не замечала чужого присутствия рядом.

Картинка мне не понравилась. Я отпрянул от окна, намеренно задев кулаком железку отлива, и заметил, как Вероника встрепенулась от резкого звука и замерла.

— Илья? — услышал её тихий вопрос и понял — девчонка и не подозревала, что находится не одна.

Пошёл к двери и дёрнул ручку. Не заперто. Хотя точно помню, как поворачивал ключ в замке перед отъездом. Сама открылась? Или у этого борова были ключи? Вошёл в избу и встретился с ним взглядом. Парень приподнял брови в немом вопросе и выпрямился.