— Нам нужно твоей тёте сообщить, — нехотя сказал я. — Где твой телефон?

— На этажерку вчера клала перед сном, — прозвучало в ответ. — Сейчас я редко им пользуюсь. Так, чтобы вызовы принять.

Подошёл к указанному месту и взял телефон с заваленной какими-то запылёнными коробочками полки.

— Пароль блокировки стоит?

— Я похожа на ту, кто сейчас в состоянии пароли вводить? — тут же огрызнулась Вероника.

И то верно. Прикусил язык и залез в контакты. «Тётя Вера» высвечивалась в последних входящих звонках. Нажал на вызов и отдал телефон владелице:

— Сама сообщи, пожалуйста.

— А что сообщить то? Ты не рассказываешь.

— Скажи, что старушке стало плохо, и что мы вызвали «скорую». Узнай, приедет ли она, и в какое время. Всё.

Я молчал, пока Вероника говорила со своей родственницей, стараясь прислушиваться к ответам из динамика, но толком ничего понять не смог. Когда она заблокировала телефон, спросил:

— Приедет?

— Да, через два часа, как дядя с работы вернётся. Бабушка — его мама.

— Ясно, — машинально кивнул, и посмотрел на время.

Значит, родственнички прибудут в пять, и к этому времени мне нужно исчезнуть.

Скорая приехала раньше. Невысокий худощавый фельдшер осмотрел состояние пожилой женщины и измерил давление.

— Нехорошо, — цокнул он, протяжно вздохнул. — Ну, что сказать, уходить собралась ваша бабушка. Мы сейчас либо в больницу её везём, но маловероятно, что исход событий изменим, либо… пишете отказ и ждёте…

Спина Вероники напряжённо выпрямилась.

— Бабушку надо в больницу… — твёрдо заявила она.

Мужчина задумчиво покачал головой, и потёр ладонями колени.

— Давайте мы сейчас ей укол сделаем, поднимем давление, а уж если состояние не улучшится, вызовете бригаду повторно.

— Конечно, делайте, — согласилась Ника. — А потом в больницу.

— Ну, раз решили… — фельдшер повернулся к помощнице и едва заметно кивнул ей.

Женщина тут же принялась чиркать по бланку ручкой, а уже минут через пять бабулю погрузили на носилки и увезли в дежурную медсанчасть. Стоило тётушке узнать об этом, то она решила к брошенной племяннице не ехать, а сразу проведать бабушку в больнице.

— Я приеду сегодня к тебе на ночь, — пообещала тётка. — Во сколько сиделка уедет?

Вероника растерянно стихла.

— Скажи, уедет, как она приедет, — подсказал я, и она повторила.

— Попробую к девяти, может позже. Если что — одна посидишь, не страшно, — проговорила тётка и отключила связь.

Вероника молча положила телефон себе на колени и отвернулась. Ей было неудобно передо мной.

— Ты, если что, езжай, — сказала она мне наигранно бодрым голосом. — Тётя сначала в больницу съездит, а потом сразу ко мне.

Говорить, что слышал каждое сказанное слово, не стал. В этот раз я стоял достаточно близко, чтобы разобрать чем-то рассерженный женский голос. Просто стоял и хмурился, глядя на порозовевшие от смущения щёки. Подобное отношение к девчонке меня поразило. Родственнице было глубоко фиолетово, чем будет ужинать её племянница, в холодильнике готовой еды не было.

— Ты наверняка проголодалась, — сменил я тему. — Сейчас попробую что-нибудь заказать. Ты пиццу ешь? Или роллы?

— Илья, — снова огрела меня чужим именем, как кувалдой. — Ты находишься в маленькой деревушке, никто тебе ничего сюда не повезёт, — она попыталась улыбнуться. — Расслабься, я не голодна. И вполне могу дождаться тётю одна.

Ага. Часам так к десяти, и то не факт. Я открыл поисковик и принялся искать ближайшие рестораны, где можно заказать еду хотя бы на вынос. Ближайший — в двадцати километрах.

— Ну, одной всё-таки посидеть придётся. Минут тридцать, пока я за нашим ужином отъеду.