- А как же ужин? - по её голосу я сразу поняла, что мама расстроилась. Возможно, даже обиделась, что я предпочла придуманных друзей, а не семейный посиделки и вообще, нарушаю давно установленное правило.

Но родители не были сторонниками давления. Тем более, мне скоро исполнялось семнадцать - а значит я могла считаться совершеннолетней и сама принимать решения.

- Перекушу с Бейей по дороге туда. Пока.

- Береги себя, - мама всегда заканчивала разговор этой фразой и меня это немного раздражало.

«Ну что плохого может со мной случится?» - беспечно думала я.

Я была права. Со мной - ничего.

Я как раз возвращалась домой, когда кроваво-красное зарево подсветило небо и что-то громыхнуло так, что зазвенело в ушах. Беспилотное такси дернуло, а у меня перехватило дыхание от дурного предчувствия.

Громыхнуло в той стороне, где мы жили.

Я нажала кнопку аварийного ускорения по маршруту, и уже спустя минуту прибыла в пункт назначения.

Поздно.

Было слишком поздно. В прозрачном стекле я видела лишь огненный столп на месте, где когда-то стоял наш дом.

Не помню, как открыла дверь и вывалилась наружу.

Как побежала в ту сторону.  Медпомощь и спасатели были уже там, но что они могли сделать? Умом я понимала - ничего. На месте дома была воронка, вокруг лежали куски каменных блоков, которыми так гордился папа - натуральные материалы стоили целое состояние. А внутри и вокруг полыхало пламя.

Я отметила это почти бессознательно; и уже тянулась руками к этому пламени, когда меня перехватили и отшвырнули прочь

- Пустите! Там мои родители! - я визжала, царапалась и кусалась.

Но спасатель с мрачными глазами - лица из-за маски не было видно - держал меня крепко и только приговаривал, что ему очень жаль, что биосканеры не фиксирую жизнь, что они ничем не могут помочь, только предотвратить распространение пожара.

Пламя залили быстро.

Но меня не смогли заставить уехать.

Я осела на землю, будто из меня вынули все кости, и только огрызалась на попытки проводить в лечебницу сектора, где мне предстояло обследование и консультация с пси-техниками, как любой жертве несчастного случая.

Нет, я никуда не уходила.

Я смотрел на то что осталось от моего дома и ждала. Ждала, что мой обожаемый папа, который так многому меня научил, сейчас придет и приведет маму, которая будет держать на руках сестру, Анн. Что они скажут, что ходили в ресторан или еще куда, раз уж я не явилась на ужин, и, не разобравшись, начнут меня ругать, что это я сделала такое с домом.

Я очень хотела, чтобы они меня ругали.

Чтобы ограничивали меня. Заставляли делать уроки, поступать в академию, надевать шапку, мешали мне лазит в Вирт, просили посидеть поговорить с ними - что угодно.

Чтобы они были живы.

Но до самого утра, когда блеклый рассвет высветил уже запененную и залитую специальным гелем пустоту, никто не пришел.

И не пришел уже никогда.

Поскольку дом был уничтожен, а земля и не могла принадлежать кому-либо, кроме Корпорации, после двух месяцев в реабилитационном центре - попросту психушке - я уехала из этого района, где все напоминало мне о счастливом детстве. Которое закончилось не тогда, когда я думала, что повзрослела, а в ту ночь, поделившую мою жизнь на «до» и «после».

Поселилась в крохотной квартире, ходила на приемы к докторам, даже позволяла Бейе, с которой мы познакомились на несколько лет раньше  в «экстрим-парке», таскать меня по всяким местам. «Чтобы ты не забыла, как выглядят люди» - с неизменной улыбкой говорила она.

А еще я запустила руку в счет родителей, который, после уплаты многочисленных пошлин, стал мне доступен.