Но до батончика - слава богам - так и не дошло. Умельцы, проводившие работу в квартире над нами, постарались на славу и все сделали своими кривыми руками!

Мы с Эдгаром, сливающимся с тьмой, словно рожденный ею, быстро сориентировались и достали все имеющиеся в арсенале свечи, волей случая оставшиеся с Дня Святого Валентина. Он ходил выяснять какой чудо-специалист оставил нас без света и как, а потом вызванивал электрика в помощь нерадивым гастарбайтерам, ни бельмеса не понимающим ни по-русски, ни в физических науках.

И тут появился он. В сверкающей белизной рубашечке, идеально скроенном блейзере поверх и джинсах, красиво подчёркивающих его длинные ноги. Сколько же в нем роста, боги? Если я - метр семьдесят - ему под подбородок… Суперменский размер. Интересно, у него все такое… эм, впечатляющее?

Откровенное любование мужчиной и ожидание, что сейчас он разорвет на груди рубашку, являя миру красно-синюю букву "S", прерывается скрипом стула и его громогласным: Эд!

Наш спаситель быстро и четко раздает команды, решает вопрос с освещением и отправляет меня переодеться. И поскольку в кофейне никого, я - добилась основной цели, и он пришел, а стадия два никак не перерастет в третью, решаюсь на небольшое представление.

Большое ведро, много воды, пены и бесстыдное враньё - основные мои инструменты.

Темнота - друг мой - сближает нас до нескольких сантиметров, позволяя мне бесстыдно изучать Артема руками, дышать им, впитывать его тепло. Я флиртую, провоцирую, прикасаюсь и отталкиваю его. Господи, ну до чего же крепкий орешек! До чего же крупные мурашки от этого его взгляда!

Разум, покрытый туманом собственных эмоций, не может здраво анализировать его реакцию. Это он прижимал меня к себе сильнее, или я унизительно жалась к нему? Он горел под моими пальцами, или у меня кровь перестала циркулировать, делая руки ледяными? Он хотел поцеловать меня, или я додумала за него?

Как бы то ни было, те несколько минут в темноте займут три страницы в моем дневнике и будут годами обводиться в рамочку, как лучшее, что было со мной за пятнадцать лет осознанной жизни.

Улыбка, обращенная к посетителям, посвящена Артёму. Понимает ли он это, сканируя меня своими светло-карими глазами? Видит ли, как дрожат мои руки после нашего маленького тет-а-тета? Почему он так невозмутим? Величественная гора, каменный монумент, застывший вулкан.

Я люблю его.

Это не подчиняется никакой логике, первому закону термодинамики, теореме Пифагора или правилу Буравчика. Как говорила моя сестра: женщины любят не за что-то, а «не смотря на»... Вот и со мной это случилось однажды, просто по щелчку. Переключился какой-то тумблер с "грустная одинокая девочка" на "влюбленная окрылённая Ди".

С мужчинами это правило не работает. Он всегда точно знает, за что любит женщину. Главное дать ему для этого повод.

Колокольчик над дверью в очередной раз звенит, я на секундочку отрываюсь от очередного заказа и застываю с чашкой в руках. В кофейню входит Яна.

Она, как всегда, светит яркой улыбкой, раздавая лучи позитива. Моя сестра однозначно из тех, с чьим приходом в помещении становится светлее. Вот и лицо Артема озаряется.

Черт.

За руку Яна ведёт хмурого мальчишку, абсолютную копию ее мужа. Серьезностью взгляда в свои два года Кирилл может переплюнуть половину моих знакомых и каждого в этом помещении. Он одет в стильные джинсики и спортивный бомбер с какой-то нашивкой, что его явно не устраивает. Он все пытается вырвать у матери руку и дотянуться до молнии под подбородком. И хотя Кир абсолютно очарователен, я все ещё не понимаю, как Яна могла выбрать не того брата?