— Передай бабушке спасибо за сметану. Я позже занесу деньги. Вечером… наверное.

Я удерживаю ее взгляд дольше положенного, сам не понимая, что выискиваю в ее глазах. А потом резко киваю и, перехватив банку, ухожу. Это не моя жизнь, не моя девушка и вообще не мое дело. У меня своих проблем хватает. А то, как перехватило на секунду дыхание и сжались челюсти, когда я услышал, как отец разговаривал с Марьей, — это всего лишь реакция, выработанная годами на такие же примерно обстоятельства в моей собственной семье.

— Ба, я банку от Марьи принес! — выкрикиваю, оставив тару на столе у входа в дом, а сам иду в коровник, чтобы почистить его. Ни фига не умею все это делать, но ба нужна помощь. Интересно, как она справлялась до этого одна?

Пока делаю перестановку в коровнике и машу веником, то и дело прокручиваю в голове сцену, которую застал в доме соседей. Пытаюсь сложить пазлы, но они все никак не складываются. Инстинкты кричат о том, чтобы я защитил девушку, но она как-то же дожила до своего возраста с таким отцом, а, значит, умеет с ним справляться.

Отрываюсь от работы только когда звонит мой телефон.

— Эй, бро! — выкрикивает Давид, травмируя мои барабанные перепонки, которые в сельской тишине за два дня успели отвыкнуть от шумного друга. — Как ты там? Куры тебя еще не загребли? — ржет этот придурок.

— Приедешь разгребать? — хмыкаю я, опираясь на метлу.

— Ты что? Где я и где село? Хотя телочки там должны быть ничего такие, если тебя туда потянуло. Так что? Как телочки?

— Мычат, — хмыкаю я.

— Уже? Быстро ты их оприходовал.

Качаю головой.

— Как сам?

— Через две недели заезд. Ты приедешь?

— Не знаю, я собирался остаться на целое лето.

— На кону пол-ляма.

— Существенная сумма, — присвистываю я.

— Еще бы! Так что? Ты в деле?

— Не знаю пока.

— Фу какой ты неприятный, — смеется Давид. — Ладно, созвонимся ближе к делу. Кстати, ты зря проигнорил поездку, на Ибице сейчас очень горячо, если ты понимаешь, о чем я.

— Оторвитесь там за меня.

— Я уже это делаю, потому что ты лошара, который променял остров развлечений на село, в котором наверняка будешь выть от скуки уже через неделю. Ну бывай.

Давид отключает звонок, а я со вздохом осматриваюсь по сторонам. И правда, а что я здесь делаю? Как меня, нахрен, занесло в это богом забытое место вместо того, чтобы развлекаться с друзьями там, куда мы летаем каждое лето? Ах, точно, я же хотел насолить матери, навестив ее родительницу. Странный способ, правда? Зато в моей семье вполне оправданный. Потому что моя маман считает, что всякий, чья нога ступит в глухое село, навсегда запятнан его дерьмом. Мне бы хотелось извозиться в этом дерьме и потом потереться о белоснежный костюм матери от Дольче, вызвав у нее приступ истерики.

Что ж, раз Ибица мне пока не светит, — не могу же я подвести бабушку, которой пообещал водопровод и новые ворота, — придется искать приключений по месту. Бросаю взгляд из дверного проема на огромную черешню, которая растет на границе бабушкиного двора и соседского. Нет, я не про эти приключения. Надо найти нормальные. Девку, с которой я смогу провести лето без всяких последствий. Может, подруга Марьи на это сгодится, кто знает?

6. Глава 5

— Мамочка, я ненадолго, — шепчу, целуя ее в щеку. Она легонько кивает и моргает, давая свое согласие. Улыбка пока дается ей слишком тяжело, но она уже пытается, и это хорошо.

Выбегаю из дома, спокойная за то, что отец, снова надравшись, спит мертвым сном. Мама накормлена, помыта, лекарства я ей дала, теперь она будет только спать. А я смогу немного притвориться, что моя жизнь — это жизнь нормальной девятнадцатилетней девушки.