— Но надо помыться, и вообще…

Богдан тянет руку куда-то вниз, достает брюки, в кармане которых оказался квадратный пакетик. Даже три.

— Все потом. Тут всего три, так что трать с умом, — протягивает он мне их, а я смотрю и не понимаю. То есть я, конечно, понимаю, что это презервативы, что их нужно надевать на член. — Ань, не тупи. Или ты уже хочешь стать мамой, тогда…

— Я поняла, но я не умею.

— Ну так я тебя научу. Потом и ртом надевать будешь.

— Какая гадость.

Богдан смеется и резко подминает меня под себя, зубами вскрывая один презерватив. И такой крошечный кругляшок, как он налезет на его член?

— Мне кажется, ты взял не тот размер, — смотрю на то, как быстро и умело он раскатывает по себе резинку. — И это надежная защита?

— Не, они рвутся конечно. Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского, — наклоняется этот балагур и целует меня. — Если бы у нас были нормальные отношения, ты просто бы начала пить противозачаточные, а я бы спокойно кончал в тебя.

Он вдруг дрожит, и мне эта мне дрожь передается. Нормальные отношения. Я вдруг понимаю, что все, что происходит сейчас, иллюзия.

Иллюзия комфорта, иллюзия любви и его заботы.

Я вспоминаю, что я пленница, а ему нужны деньги.

И именно это мешает мне продолжить.

Я вся сжимаюсь, не даю даже войти в себя, как он не пыхтит. В итоге и у него член чуть мягче становится.

Богдан поднимает лицо, целует меня, но и тут его постигает неудача.

— Нам нельзя разговаривать, только трахаться. Такой стояк прощелкала.

— Да пошел ты, — отталкиваю его, но он не отходит, только вздыхает.

— Ты, кстати, в курсе же, что презервативы не дешевые.

— Ну ты скоро получишь много денег за меня и можешь на все купить презервативов. Будешь купаться в них как Скрудж Макдак.

Он серьезен как никогда, а я уже представила картинку, где он прыгает в резинки. И вскоре мы с Богданом уже смеемся. Он даже закрывает нос и рот, словно готов нырнуть в воду.

Но стоит нам только столкнуться взглядами, как смех застревает где-то в горле. Я снова проваливаюсь в его глубину зеленых глаз. В густом лесу блуждаю.

— Я отпущу тебя. Не буду принимать денег.

16. Глава 16.

— Почему, — страх внутри порхал бабочкой, бился о стенки грудкой клетки, поднимаясь к самому горлу. Мне так хотелось, чтобы это было правдой. Но правда в том, что я не хотела, чтобы он меня отпускал. Не сейчас, не в эту минуту. А может быть, чтобы вообще не отпускал.

— Ты не хочешь? — он словно насквозь меня видит, словно понимает, что я чувствую, чего хочу. — Ну говори, чего краснеешь?

— Ой, откуда я знаю, — отталкиваю, отворачиваюсь, он по спине кончиками пальцев проводит, волосы на сторону плеча убирает.

— Ну сейчас в любом случае ночь. Если хочешь уйти, я открою двери, но везти тебя никуда не буду, там такие дебри, что можно заблудиться.

— Вот и я думаю, куда ты собрался отпускать меня на ночь глядя. Завтра проснёмся, поваляемся и поедем.

— Видишь, какая ты умница, — заваливает он меня снова, целует, жадно жаля языком. И удовольствие стайкой мурашек кричит аллилуйя, они не исчезнут, скорее займут более прочные позиции на моём теле. Превратятся в норму, что моментально запускает возбуждение, что влажной делает киску. Его губы уже на груди, то один, то другой сосок мучают, пока пальцы гладят руки, бёдра, раздвигают ноги.

— Всегда знал, что волосики у тебя тут рыжие, — дует он на лобок, а я тут же краской стыда покрываюсь. — Прекрати. Чего ты начала изображать.

— Не надо туда смотреть.

— Ань. Я там языком копался. Кстати, первый раз в жизни, так что чего стесняться.