Мне даже дышать, будто становится легче. В такие моменты начинаешь понимать, как хорошо быть здоровым. Пролежать в больнице неделю или месяц огромная разница для человека, который живёт на одну зарплату. Мне разрешают понемногу вставать, и я первым делом иду в душ. После аварии я ни разу не мылась и не смотрелась в зеркало. Чувствую, что волосы уже грязные и меня не покидает ощущение, что от меня несёт потом за версту.

Захожу в ванную комнату, и напротив двери над раковиной висит зеркало. От неожиданности дёргаюсь в сторону. Пугаюсь собственного отражения. Через весь лоб идёт толстая короста, жирно смазанная зелёнкой. Мешки под глазами, отёкшие глаза, всклокоченные волосы. Представляю, что подумал про меня этот мужик. Он, наверное, так со мной разговаривал, как раз потому, что принял за забулдыгу.
С собой у меня ни мыла, ни шампуня, но Таня проявляет щедрость души и предлагает свой шампунь и гель. Почти полчаса я греюсь под тёплыми струями воды. Несколько раз намыливаю и смываю волосы. Какое блаженство, будто килограмм грязи с себя смыла.

Но радуюсь я недолго. В начале двенадцатого, когда начинается час посещений, в палату вплывает Людмила Марковна. Я не верю своим глазам.

– Уля, здравствуй! – она брезгливо присаживается на соседнюю пустую койку напротив меня.

– Здравствуйте!

Что ей надо? Может, она не знает ещё ничего? Может, Паша решил, пока ничего не рассказывал.

– Уля. Паша мне всё рассказал.

– Прям всё?

– Если ты имеешь в виду связь с Катей, то – да. Я ведь вначале ещё ваших отношений говорила, что он ещё молод и не нагулялся. Но вы же не слушали меня, торопились скорее пожениться.

Делает паузу, видимо , давая мне, или переварить её слова, или что-то ответить. Но я молчу.

– Хорошо, что у вас ещё имущества своего нет и развод пройдёт практически безболезненно. Я думаю, мы решим всё полюбовно.

Интересно, что значит для неё полюбовно? Слушаю дальше.
– Паша, дарил тебе много подарков, он на них не претендует. Пусть остаются у тебя. Единственное о чём я прошу, чтобы ты вернула телефон, который он подарил тебе в прошлом месяце.

У меня от неожиданности отваливается челюсть. Такого я вообще не ожидала. ЖИвут вроде не на последние деньги, с голоду не умирают , даже наоборот.

– Я не могу вам его отдать. Потому что он выпал, когда меня машина сбила.

– Ну это не мои проблемы. Паша его в кредит взял и мне ничего об этом не сказал. А я ведь и так ему учёбу оплачиваю, плюс питание и проживание. Ещё мне кредита на мою голову не хватало. Так что Ульяна, надеюсь на твоё благоразумие. Либо ты каждый месяц перечисляешь Паше деньги на кредит сама, либо ему на карту. И он уже оплачивает сам.

Я несколько минут ещё молчу, пытаясь подавить желание послать её на три весёлых буквы.

– Знаете, Людмила Марковна, Паше уже двадцать четыре года, и он должен сам нести ответственность за свои поступки. Он захотел мне сделать приятно. Он, не посоветовавшись со мной, влез в этот кредит. Вот, значит, сам пускай выплачивает.

– Ах, вот ты как заговорила, – вспыхивает свекровь. – Ну посмотрим, как ты запоёшь, когда я приду к тебе с приставами.

– Да, пожалуйста. Я точно знаю, что ничего плохого не сделала, не украла и не побила, так что ведите пристава. А ещё можете захватить судью и прокурора сразу же.

Людмила Марковна вскакивает ,злобно фыркает и стремительно направляется к двери.

– Ты ещё пожалеешь, – злобно цедит сквозь зубы на пороге и исчезает за тяжёлой дверью.

Людмила Марковна, мама Павла Хромова и свекровь Ульяны

7. Глава 6

Дни в больнице тянутся мучительно долго. Хоть Оля и принесла мне телефон, но он работает со сбоями, просто как звонилка. Даже видео на нём не посмотреть, не то что поиграть. Подъём начинается в шесть утра, приём лекарства и уколы, завтрак, процедуры, обед, тихий час, несколько часов до ужина, когда вообще нечем заняться, и мы лежим с Айнурой и Таней разговариваем. Что-то рассказываем из жизни, что-то о себе. К нам так больше никого не подселили.