И я был в своём праве.

Мой хвост метнулся даже быстрее кулака. Обвил серпантином руку Гуаньского ублюдка и сжал. Меньше одного удара сердца – и раздался уютный хруст. Лопнувшая кожа. Сложный перелом плеча и предплечья. Отрыв связок. Размятие тканей… Красота. Когда убого подвывающую тушу Гуаньца довезут до лазарета, резюме лекарей будет простое: только ампутация. С последующим возможным выращиванием конечности по квоте…

Нет, после бесчинств, которые он творил на этой должности, выращивание руки по квоте меня не устроит… Избавить это место от его присутствия – это всеобщее благо. Хвост выпустил шипы и впрыснул микродозу особого подвида шиарийского фактора в изуродованную, рефлекторно подёргивающуюся в моём захвате руку Гуаньца в пропитавшемся лиловой кровью форменном кителе. Теперь ему гарантирован иммунный конфликт при попытке вырастить новую конечность. Руки у него не будет. И даже протез на это место не встанет.

И это ещё мало, однако большего сделать нельзя.

А для этой меры – я был в своём праве. Ведь девчонка уже моя.

По закону Гуаньской империи (где я сейчас и нахожусь) – за посягательство на чужое – лишаешься руки. Так что можно сказать я просто исполнил волю безумного месного закона. Ко мне не будет вопросов.

К тому же всем известны шиарийские рефлексы. А Гуанец махнул своей нелепой лапой перед шиарийцем. Да ещё в попытке прикоснуться к его собственности.

– Осторожнее, виан начальник, вы едва не погибли по собственной неосторожности, – произнёс я флегматичным голосом.

Мой хвост мгновенно отпустил утратившую форму конечность мерзавца. Махнув раздроенным кончиком, брезгливо стряхнул лиловую кровь начальника тюрьмы.

Я тем временем подхватил на руки тощую девчонку с нечёсаными длинными волосами, кажется приятного золотистого цвета. Но сейчас этого было не разобрать. Даже через тюремную серую робу ощутил пальцами каждую неестественно выпирающую кость на исхудавшем девичьем теле. Бездна, надо бы побыстрее поместить её на часик в капсулу регенерации в медотсеке моего шаттла. И нести девчонку осторожнее, чтобы и ей ничего случайно не сломать.

Она сжалась в комочек на моих руках. В её глазах плескался ужас… и что-то ещё, что я не мог разобрать. Надеюсь, её можно будет подлечить до трудоспособного варианта. Иначе меня самого ждёт пытка похлеще мук, что я обеспечил начальнику тюрьмы.

Бледный Гуаньский начальник подвывал от боли, держась за раненую руку. Он был пепельно-серого цвета. Но звать на помощь не смел.

– Есть претензии к моим действиям, виан тюремщик? – я вопросительно приподнял одну бровь.

– Н-никак нет, вии-виан… Прошу простить мою оп-плошность… – заикаясь, выдавил он.

– Пошёл вон, – разрешил я.

Этот подлец побежал бы. Но мог только медленно идти, опираясь здоровой стороной о стену. Нащупать на панели кнопку вызова персонала и…

Дальше я не следил. Отстегнув цепь от ошейника девочки, уходил из этого мерзкого места вместе со своей добычей: Селена Вайт. Двадцать два года. Гражданка Союза. Студентка. Осуждена за намеренное причинение тяжкого вреда здоровью господина (плевать-как-там-его-звали) методом дегенерации гамма-пси. Зафиксированно пси-воздействие запредельной интенсивности. Оценить не представляется возможным. Воздействие вне категорий.

Великолепно.

Я уносил с собой на шиарийский шаттл настоящее сокровище. Единственную надежду для себя и своей команды. Была лишь одна проблема – получится ли договориться с измученной, возможно, доведённой до безумия… но, кажется, до сих пор не сломленной юной человеческой самочкой?