За спиной мужчины бесшумно сомкнулись лепестки дверей. Он посадил меня на смотровой стол – хромированный и длинный. Я снова задрожала, притянув к себе колени и обняв их руками. Сжалась в комочек. Хотела бы я стать невидимкой… Ведь мне доводилось бывать на смотровых столах. Обычно меня привязывали. Обычно дальше ждала пытка…

– Опасности нет, Селена.

Я дёрнулась. Я слышала этот обволакивающе-рычащий голос, когда мужчина говорил с начальником тюрьмы. Но ко мне шиариец обратился впервые.

Опасности нет?

Начальник тюрьмы тоже так говорил! А потом вводил длинные иглы мне под кожу.

Из-за страха и нервозности на язык просилась какая-нибудь колкость, из тех, что я выплёвывала сотрудникам тюремного лазарета перед многочасовой пыткой. Мне хотелось крикнуть что-то злое, чтобы шиариец показал своё истинное лицо. Чтобы перестал притворяться добреньким.

Но мужчина не стал ждать моих комментариев, да и я не была уверена, что у меня есть силы на слова.

На мои плечи, укрытые обрывками светлой тюремно робы, легло что-то мягкое и тёплое. Это был ворсистый плед из имитации шерсти. Я опешила. Все несказанные гадости застряли у меня в горле.

– Я подготовлю капсулу регенерации, – произнёс красноволосый мужчина, отходя к панели и открывая программу на незнакомом языке. – Тебе нужны силы, Селена. Не уверен, что ты меня вполне понимаешь сейчас… Но нам нужно сотрудничать. Сейчас по закону ты моя вещь. Но позже ты перестанешь ею быть, как только выполнишь то, что мне нужно…

О, виан шиариец, я слышала нечто подобное тысячу раз! Меня обещали отпустить… если буду послушно делать, что говорят. Без сопротивления сдам ещё пару литров крови. Ещё часик потерплю боль от элекро-разрядов. Ещё немного – до кровотечения из носа – позволю вторгаться в своё уникальное пси-поле. А потом… если позволю трогать себя там, где и жениху не позволяла.

Хорошо хоть в тот момент я поняла – всё обман. Сладкая ложь. Никто никогда не отпустит раба. Поэтому ложь Чезара вызвала во мне лишь обиду и гнев. Если бы у меня было чуть больше сил – то облила бы шиарийца сарказмом до самого кончика этого жутко щёлкающего хвоста…

И тут хвост щёлкнул!

Я дёрнулась! Как будто хвост прочитал мои мысли! Что за?..

– Через час мы поговорим. Больше времени я тебе дать не могу. Постарайся расслабиться и восстановиться максимально.

Шиариец говорил прохладным нейтральным голосом, деловито набирая команды через мягко светящуюся панель управления в стене. И наконец он закончил. Стена тут же раздвинулась, выпуская под свет наноламп прозрачную капсулу. Вроде крытого стеклянного ящика, в который мне надлежало лечь.

Меня уже клали в подобные ящики. Похожие на гробы. Чтобы я не откинулась после безумных экспериментов. Начальник тюрьмы приказывал для своей забавы, прежде чем меня выпустить оттуда, убавить до минимума кислород… Ему нравилось смотреть, как я задыхаюсь. Ждал, что я буду его умолять.

А теперь этот шиариец.

– Н-нет, – я сама удивилась, что удалось вытолкнуть из себя какие-то слова, – н-не надо, г-господин…

Хотя в своих мыслях, я разговаривала гордо и смело. В реальности мой голос был похож за задушенный сип.

Шиариец помрачнел.

Он тут же оказался рядом. Коснулся подбородка хвостом, чтобы я подняла голову. Пристально заглянул в мои глаза. И я прочитала гнев в золотистых глазах. Он, должно быть, злился на меня. Злился, за то, что я посмела открыть рот. Посмела отказать!

Я снова задрожала. И Чезар убрал хвост, недовольно дёрнул уголком по-мужски красивых губ.

– Я не стану закрывать капсулу, – вдруг неожиданно мягко сказал шиариец, – она может работать и с открытым контуром. Я буду следить, чтобы всё шло хорошо. Бояться нечего. Больно не будет. Селена… Селена, ты меня слышишь?