– Ах ты дрянь! – крикнул начальник. Но ничего не сделал, как если бы его остановили жестом.

– Я… я… я… – у меня получалось на выдохе только это. От страха, что мужчина уйдёт, у меня полились слёзы, которых, я думала, давно уже внутри нет. Солёные капли щипали щёки и падали на железный пол. Закусив губу, я напрягла мышцы шеи и всё же сумела поднять лицо и взглянуть на незнакомца.

И замерла, поражённая.

Мужчина был высокий и мощный… Сплошные каменные мышцы – это угадывалось даже через плотную чёрную космийку. Волосы цвета крови спускались к плечам. Глаза мужчины горели золотом. А на уровне моего лица хищно раскачивался раздвоенный кончик хвоста.

Бездна великая!

У мужчины был хвост!

Меня затрясло от животного страха, который проник в тело на уровне инстинкта. Это было невозможно контролировать. Так кролик трясётся, почуяв голодного тигра.

На меня сверху вниз смотрел шиариец – представитель самой опасной альфа-расы космоса, которая славилась своей жестокостью и особенным нетерпением к людям.

В по-мужски красивом лице мужчины не было ни капли сочувствия. Один лишь ледяной холод. Так смотрят на букашку, которую собираются раздавить. Я сжалась от мысли, что он сейчас меня ударит за то, что посмела прикоснуться к его ноге.

Но тут хвост, покрытый жёсткими красноватыми шипами, щёлкнул у самого моего носа. Золотые глаза мужчины разгорелись ярче.

– Я покупаю эту, – произнёс шиариец, не сводя с меня пристального взгляда.

Чезар

Дрожа, девочка сидела на коленях в проходе между своей холодной тёмной камерой и светлым коридором. Лицо у неё было осунувшееся, и поэтому глаза казались особенно большими. В их синеве плескались страх и надежда.

Я проводил транзакцию через коммуникатор, не обращая внимания на недовольное цыканье начальника гуаньской тюрьмы и его бормотание в стиле: “Это плохая особь. Зря вы… Я-ж дурного виану не посоветую”.

Начальнику явно не хотелось отпускать заключённую. Он и в космо-банк на коммуникаторе заходил так медленно, будто надеялся, что я передумаю. Может, эта девочка ему чем-то насолила? Возможно, отказалась его ублажать? А такие, как этот жирный слизняк, подобного не прощают.

Я уже успел подметить синяки на тонких запястьях девочки, ограничитель пси был застёгнут слишком туго – из-за чего на её шее виднелись фиолетовые пятна гематом. Из камеры тянуло холодом. Так не должно было быть.

Обычно, чужие беды меня не трогают.

Но не в этот раз. Я и без того был на взводе.

Виски ломило из-за перегруза псионичской активностью, раздражение дёргало нервы. В общем-то поэтому я и искал пси-лекаря. Поэтому и оказался в этой злачной дыре. И единственная кто мне здесь подходил – в настолько ужасном состоянии, что в капсулу смерти краше кладут.

Честно сказать, я не был уверен, что девочка в своём уме… Но зато точно знал, что причина её плачевного состояния – этот мерзавец с круглой ряхой и заплывшими глазками. Его зажравшаяся физиономия так и напрашивалась на расправу. Он бесил меня. Взывал к древнему хищному инстинкту – прихлопнуть падаль, которая вредит экосистеме.

Только дай мне повод, мерзавец.

И Гуанец меня не разочаровал.

В нём взыграла старая привычка? Несомненно. Ведь когда комм пиликнул, уведомляя о запуске транзакции. Девочка встрепенулась, как испуганный оленёнок.

– Сиди смирно! – рявкнул начальник тюрьмы и замахнулся на неё. Думал успеть до того, как транзакция завершится.

Но когда его безобра́зная рука потянулась в её сторону – девчонка по законам империи Гуань уже официально числилась моей собственностью.