— Кстати, а откуда у них деньги на адвоката? — поинтересовалась Изильда, как раз отвечающая за генеалогические раскопки.

Она сидела, уставившись в ноут, задумчиво водила пальцем по тачпаду и любовалась на мелькание указателя на экране.

— Адвокат был не из дешевых… А, нет, в то время он был бесплатный, это потом раскрутился.

— Ну вот, а я уже стойку сделала. — Вздохнув, я покосилась на развалившегося на диване Брендона и предложила: — Пойдем обедать?

Кафешка внутри здания бюро отличалась адекватным минимализмом. Это касалось как меню, так и цен. Главное — ходить никуда не надо, только спуститься на первый этаж.

Столики, правда, тоже были рассчитаны максимум на троих, и обычно нас это не смущало. Мы оставляли Эдика дежурить в офисе, а сами как раз втроем — я, Алекс и Изильда — отправлялись обедать или перекусить вечером, чтобы продержаться до домашнего ужина. Но теперь нам пришлось разделиться на парочки.

Вчера Брендона развлекал Алекс, а сегодня я решила, что химера — это моя забота.

За окном вовсю буйствовала весна. И запахи кружили голову даже в наших каменных джунглях, заглушая ароматы еды.

— Скоро праздник пришествия Отхурона, бога обезьян, — внезапно произнес Брендон, глядя при этом в окно, а не на меня.

Я не сразу поняла, к чему это он, потом вспомнила:

— Как раз в этот праздник ты должен будешь везти главного жреца в его колеснице?

— Да, причем один, раз ребят из храма изъяли. — Брендон кривовато улыбнулся и уткнулся в тарелку с супом.

— Если все еще будет идти следствие, то жрецу придется прогуляться пешком или использовать аэротягу. — Я сосредоточенно наблюдала за химерой, пытаясь понять, о чем он думает. Так увлеклась, что даже нижнюю губу стала покусывать. Дурацкая привычка, от которой мне никак не избавиться.

— На каком основании? — уточнил Брендон, наконец-то решившись посмотреть мне в глаза. Конкретно сейчас он все равно не походил на жертву, но почему-то его очень хотелось пожалеть. — Я не преступник и вроде бы даже не подозреваемый. — Усмехнувшись, химера принялся собирать тарелки, свои и мои, складывая их на поднос. — Так что обязан буду явиться по первому зову. Думаю, меня попытаются забрать уже завтра, если не сегодня.

— Ты свидетель обвинения. — Я встала, уперлась ладонями о стол и уставилась на парня сверху вниз. Взгляд у меня, когда я хочу, довольно тяжелый, но Брендон лишь слегка нахмурился, продолжая делать вид, что очень занят уборкой посуды. — Мы не отдадим тебя храму, потому что ты свидетельствуешь против него.

— А потом? — Тарелки и стаканы внезапно закончились, так что химере пришлось приподнять голову и взглянуть на меня. — Потом я вернусь к ним…

— Нет! — со злостью, уверенно рыкнула я. — Не вернешься!

Это было бы очень нечестно, несправедливо, жестоко… Опасно! Очень опасно возвращать Брендона в храм, который мы ощутимо прижали благодаря его показаниям.

— Не понимаю. — Парень с интересом разглядывал меня, тогда как большая часть посетителей кафешки, сначала вздрогнув от моего рыка, убедилась, что ничего особенного не происходит, и снова занялась своими делами. — Зачем я тебе нужен?

— В смысле? — Я озадаченно посмотрела на химеру. — Тебя не вернут в храм по закону, понимаешь?

— А где был этот закон раньше? — с горькой жесткостью выдохнул Брендон.

— Закон надо тыкать носом в несправедливость. — Нахмурившись, я попыталась оправдаться: — Никто ведь даже не подозревал о том, что творится в храме.

Химера на это лишь скептически скривился.

Конечно, насчет «никого» я сильно преувеличила. Скорее всего, много кто знал, только не те, кого волновала справедливость. А самое обидное, что, если бы обезьяны так издевались над подростками из кошачьих, их бы гораздо раньше призвали к порядку. Мы гораздо спокойнее относимся к дискриминации тех, кто от нас отличается.