Середина этой восходящей пятнадцатилетней фазы совпадает с выходом в свет «Бытия и времени» (1927). Было бы затруднительно рассматривать это произведение вне его контекста. Оно было подготовлено целым рядом текстов, таких как лекция и трактат «Понятие времени» (1924), а также прочитанные в апреле 1925 года в Касселе лекции под заголовком «Исследовательская работа Вильгельма Дильтея и борьба за историческое мировоззрение в наши дни». Как известно, «Бытие и время» – незаконченное произведение. Опубликовано было только два раздела первой части, т. е. треть первоначально задуманной книги, если верить плану, помещенному в § 8. Некоторые последующие сочинения, такие как книга о Канте (1929), несколько сгладят эту незавершенность, но объявленная «деструкция» Аристотелевой и Декартовой онтологий так никогда и не будет философски реализована. Причина этого обстоятельства, несомненно, кроется в том, что Хайдеггер целился не столько в саму философию Аристотеля, Декарта и Канта, сколько в христианскую схоластику, гуссерлевскую феноменологию и неокантианство, непосредственно подразумеваемые под этими тремя именами. Недвусмысленное одобрение «национал-социалистического мировоззрения» в его курсе лекций зимнего семестра 1933–34 годов станет резкой отповедью этим философским традициям. Так, например, преподавание в немецких университетах Декарта с его Я и методическим сомнением будет уподоблено «духовному упадку» (geistige Ver lotterung, GA 36/37:39).

Незавершенности «Бытия и времени» соответствует еще один пропуск. ЧТ, четыре тома которых опубликованы на сегодняшний день, де монстри руют очевидный изначальный пробел. Первая из опубликованных тетрадей, начатая в октябре 1931 года, как указано автором, носит следующий заголовок: «Знаки X размышления (II) и указания». Пометка «размышления (II)» заставляет предположить, что первая тетрадь «Размышлений» в настоящее время отсутствует. Но, учитывая, что первая опубликованная тетрадь, как и следующая, включает несколько существенных ссылок, дающих представление о всей важности «Бытия и времени» для Хайдеггера, анализ этих двух тетрадей (вторая доходит до его отставки с должности ректора) позволит нам по-новому взглянуть на эволюцию взглядов автора начиная с момента выхода в свет «Бытия и времени» до весны 1934 года.

Модус письма у Мартина Хайдеггера можно назвать ассерторическим: сомнений здесь нет, аргументации мало. Автор утверждает, заявляет, отвергает, возвещает. По этому поводу Ясперс скажет в 1945 году о его «несвободном, диктаторском, некоммуникативном стиле мышления»[13]. Вместе с тем догматический аплом рассуждений Хайдеггера смягчается вопросительной риторикой. Множество вопросов, подтачивающих уверенность читателя и не пускающих мысль двигаться вперед, вопросов с откладываемым до бесконечности ответом, вопросов намеченных, но неразвернутых. К последнему модусу относится самый знаменитый из Хайдеггеровых «вопросов» о «бытии» или о «смысле бытия». Этот вопрос трудно сформулировать[14]. Действительно, было бы невозможно ни поставить вопрос, ни рассмотреть вопрошание «Что есть бытие?», не уронив при этом бытие в область категориальной детерминации и не утратив тем самым его радикальную трансцендентность, утверждаемую в «Бытии и времени». На самом деле вопрос «Что есть бытие?» ставится в произведениях Хайдеггера несколько косвенным образом; например в дополнительных примечаниях к лекционному курсу летнего семестра 1933 года. Там мы читаем следующее: «