В ближайшей пекарне покупаю выпечку. Хочу провести этот день с родителями, раз уж они сегодня дома. Мне нужно какое-то моральное утешение, и они всегда были теми, кто мог мне его дать.

Но наша квартира встречает меня гробовой тишиной. Я разуваюсь в коридоре, уже чувствуя что-то неладное. Что-то случилось.

Даже Купидон не орёт. Он сидит у родителей в ногах. Мама с папой полулежат на диване в кухне с абсолютно отсутствующими выражениями лиц. Мне становится не по себе.

- Я круассаны принесла, - выгружаю своё добро на столешницу, но они молчат, и я не выдерживаю, - слушайте, меня не было всего полчаса! Что у вас стряслось?! Не вздумайте сказать, что разводитесь!

Мама начинает плакать.

- Что…?! Правда разводитесь?! – меня осыпает мурашками ужаса.

- Не городи ерунды, - обрывает папа, - просто… рухнул наш бизнес.

- Ааа, - облегчённо выдыхаю я, - не разводитесь… что?! Как рухнул?

Мама тянется за бумажным полотенцем, громко им вытирается.

- В последнее время с заказами туго, - хлюпает носом она, - но на аренду хватало, и в плюс выходили, хоть и пришлось урезать бонусы нашим консультантам.

- Пятнадцать минут назад меня набрал наш главный поставщик, - продолжил папа, впервые посмотрев на меня, - он снова поднял цены на товар, и вновь урезал кэшбек менеджерам. Плюс убрал все акционные позиции, на которых мы дрейфовали последнее время. А ещё он владелец помещения, где мы арендуем салон… Поднял аренду.

- Это этот…? – я пытаюсь вспомнить фамилию, - Саземский? Заемский? Отец Лилии?

- Заемборский, - напоминает папа, - да, он.

- Других поставщиков разве нет? – продолжаю допытываться.

Папа мягко улыбается. Объясняет, как умственно отсталой.

- Есть. И мы будем с ними работать. Теперь уже нет выбора. Но с Заемборским было проще всего, и дешевле. Теперь же… Сложно сказать, сколько прибыли мы потеряем в ближайшие месяцы.

- Это часом не из-за того, что Антон нагрубил Лилии вчера?

- Сомневаюсь, - вздыхает мама, - мешать бизнес и личное может только непрофессионал.

- Вот ты и ответила на свой вопрос, - хмуро отвечаю маме, - а если Антон извинится перед ней? Или я? Это поможет?

- Не выдумывай! – резко обрывает папа, и встаёт с дивана. На фоне окна в пол особенно ярко просвечивает его седина на висках, - не вздумай ничего предпринимать. Забудь об этой семье. Они имели слишком большое влияние на наш бизнес, но с этим покончено. Да, нужно затянуть пояса, но мы выберемся.

- Но это из-за неё! – я бессильно развожу руками, - вчера Антон неудачно пошутил, я рассмеялась… Это точно Лилька виновата!

- Это не важно, - спокойно отвечает отец, - она не в ответе за наш бизнес. Мы в ответе. И мы его спасём.

Выкладываю круассаны на столе, по очереди обнимаю родителей, потом иду в свою комнату. От ярости хочется плакать, но сколько можно реветь? Это не поможет! Падаю на кровать, от бессилия колочу руками подушку, и та безропотно терпит. Треклятая Лилька! Как же я её ненавижу!

Хватаю телефон, и, хоть папа просил не звонить, набираю её. Готова высказать ей абсолютно всё, что о ней думаю. Что из-за тупой шутки Антона и её обидчивости многолетние старания моих родителей летят коту под хвост; что так поступают слабаки! Истерички! Что платье, которое она мерила, паршивое!

Но за секунду до того, как она берёт трубку, меняю своё решение.

- Привет, Лиль, - мой голос льётся мёдом.

- Дина! – радостно восклицает ведьма, - ты почти никогда мне не звонишь, но сегодня такой день! Я вот чувствовала, что ты позвонишь.

- Да? Как чудно! – с радостью в голосе откликаюсь я, - мы с Антошей собираемся прогуляться, не хочешь с нами?