От шока я роняю пакетик сахара на пол. Это звучит как оскорбление! Но Лилька лишь пораженно округляет глаза.

- А чё Ленин снимался в фильмах?!

Выдержать невозможно, это слишком смешно. Пытаюсь замаскировать смех за кашлем. Чувствую себя последней стервой, но всё равно хохочу.

Она даже не понимает, что ей сказали что-то обидное. Лишь задорно смеётся вместе с нами. Антон не выдерживает первый.

- Я выйду в вестибюль, - он быстрым поцелуем клюет меня в щеку, - мне душновато.

Лилия вежливо дожидается, когда Антон уйдёт, потом спрашивает:

- Куда он пошёл?

- В вестибюль, - вздёргиваю брови я.

- Это я слышала, - нетерпеливо фыркает Лилька. Без Антона она не такая сладкая кошечка, которой пытается казаться, - что такое вестибюль?

Я смотрю в эти кристальные голубые глазки, но в них полная незамутненность.

Этот человек записался на курсы государственного строительства! Отпиваю воды из Антонового стакана.

- Это зал, главный. Холл. Там где люстра, как в оперном зале.

- А, с висюльками? – оживает Лилия.

- С висюльками, - покорно отзываюсь я.

Надолго меня не хватает. Безо всякого азарта доедаю свой круассан, наспех запиваю шоколадом. Лилька лепечет о бизнесе, и я навостряю уши. Но она не рассказывает ничего важного, только и говорит о скорой поездке на курорт, то ли на Сейшелы, то ли на Канары, и как же она благодарна родителям, что дарят ей такой старт в жизни… бла бла.

Так и мы в деньгах не стеснены. Родители владеют салоном напольного покрытия. За одну месячную выручку я могла бы слетать в Австралию и обратно раз пять. Но смысл этим кичиться, вроде как Лилька сейчас? Увольте.

Максимально нейтрально прощаюсь с Лилией. Она нежно улыбается, и светлая прядка челки падает на соболиную бровь: она такая красавица, вот ни убавить, ни прибавить! Но мне с ней так тесно, так душно, что дольше не выдерживаю. Прощаюсь, оплачиваю заказ и мчусь искать Антона.

Он на улице у входных дверей. Судя по бычкам у ног, выкуривает четвёртую сигарету. Я морщусь от вонючего дыма.

- Хоть бы в урну выбросил, - пододвигаю окурки носком кроссовка к мусорнику.

Антон едко ухмыляется, потом выдыхает мне в лицо.

- Ты душнила похлеще своей Лилии.

Самый верный способ обмануть его ожидания – не среагировать, не обидеться. Поэтому я приседаю, собираю окурки руками и выбрасываю их в урну. Он одобрительно приподнимает густую бровь.

Антон проводит меня домой, и у подъезда долго не выпускает мою руку. Упорно целует в губы, хотя пахнет после четырёх сигарет не как розовый куст. Я смиряюсь. У меня тоже есть привычки, которые Антон не любит. Что поделаешь, если любовь?

- Думаешь, я не знаю, что вы договорились?

Сдвигаю брови, ладони покалывает от неприятного предчувствия.

- Чего?

- Ты попросила её позвать нас?

- Ты в своём уме, Тош? Я её терпеть не могу!

- Ммм, рассказывай, - он уже всё для себя решил, - свадебный салон? Как удобно. Думаешь, я поверю, что так совпало?

- Что совпало? – переспрашиваю его на голубом глазу, хотя мне уже понятна его предъява. Интересно, какова была бы истерика, вздумай Лилька и вправду предложить мне примерять свадебное платье?

- Ты мечтаешь затащить меня под венец, но знаешь, что я не тороплюсь. Решила ускорить благое дело?

В груди щемит что-то, что, я думала, больше уже не появится. Уязвлённость его словами. Совсем некстати щипает в носу, но я справляюсь. Я уже большая девочка, и не реву из-за каждого кривого слова, как раньше.

- Не думала, что брак со мной – такая печальная участь для тебя, - отвечаю гордо, хотя в горле першит.

- Не печальная совсем, - смягчается Антон, тут же доставая следующую сигарету.