Он не может обещаться Эвите.

Не может стать ее мужем.

И любви ее он не ищет. Даже не пытается притвориться, что девушка ему нравится, хотя, конечно, он не слепой и видит, что она хороша собой.

Он приручает ее с использованием тех средств, которые освоил в совершенстве, последовательно и терпеливо, при этом испытывая по отношению к девушке чувство гадливости.

Отвращения.

Зачем тогда он отчаянно пытается стать любовником, хотя с его-то солдафонской прямотой и грубостью лучше б денег предлагал, а не… половую дружбу.

Но зачем это ему?!

— Ты достаточно молодая и сильная кобылка, — угадав каким-то образом ее мысли, произнес принц, подбирая собственные разбросанные перчатки и неспешно натягивая их на руки. — Бастарды. Мне нужны дети от тебя. И если нам всем повезет, я обзаведусь крепкими сыновьями, а ты будешь свободна. Сама ты мне не нужна. Исполнишь мою волю — сможешь катиться ко всем чертям, к своему папаше, на край света, куда угодно!

Вот это поворот!

А жена?!

4. Глава 4. Будущая королева

Кажется, последние слова Эвита выпалила вслух.

Она была так изумлена, что принц, обернувшись на ее удивленный возглас, расхохотался, увидев, что только что изнасилованная им девушка сидит, раскрыв рот и тараща глаза. Напрочь позабыв о насилии и слезах.

— Вы ничего не перепутали? У вас молодая жена будет! — негодуя, выпалила девушка. — Королева в будущем, как я понимаю? Вот к ней и обращайтесь с этими вопросами! Все приличные короли так и делают!

— Да ты словно с луны свалилась, девочка, — весело ответил он, хотя в его глазах вновь закипела злоба и бессилие. — Молодая жена?! Наследники от нее?! Отец тебя что, в башне взаперти держал?

— Я-а-а, — промямлила Эвита, лихорадочно пытаясь сообразить, в чем подвох.

И она быстро сообразила.

Память Эвиты услужливо подкинула ей образ принцессы Лидании, высокой и светловолосой девушки.

Переспевшей девушки.

Девушки, перешедшей в разряд старых дев лет этак десять назад.

Но это не делало принцессу Лидании менее гордой.

Держалась она всегда прямо, высокомерно задрав голову.

Пожалуй, на этом ее достоинства заканчивались. Кроме королевской стати в ней не были ничего хорошего.

Ни-че-го.

Лицо у новоявленной невесты принца было длинное, скуластое, с чересчур острым костлявым подбородком.

Действительно какое-то лошадиное; тут принц не соврал.

Просто ляпнул первое, что пришло ему в голову при взгляде на девицу.

«Наблюдательность и прямота наш девиз, да?» — подумала Эвита.

Губы принцессы слишком коротки для больших, выпирающих вперед зубов. Эти губы были туго натянуты на рот, но как бы принцесса не старалась, до конца закрыть его ей не удавалось.

Глаза темные, запавшие, глубоко посаженные в глазницы.

Нос острый, костлявый.

Светлые льняные волосы убраны в косы и упрятаны под покрывало.

В руках вечно какая-то книжица, вероятно, молитвенник.

Благочестие и достоинство — наверное, девица хотела выглядеть именно так в глазах смотрящих.

Но выглядела она совсем иначе.

Как обозленная на весь свет нелепая уродливая лошадь, которую зачем-то обрядили в платье, поставили на задние ноги, а в передние вручили книжку.

«Кобыла с букварем, — подумала Эвита, потрясенная. — Притом презлая. Кажется… не уверена, но кажется, это о ней говорили, что она одержима святыми припадками? Как будто б она бьется в судорогах, пуская слюни, мычит что-то. А потом, когда приходит в себя, рассказывает о своих видениях. И велит казнить с особой жестокостью тех, кого видела в припадочном бреду? А что, если она в бреду мужа увидит?! И бочку на него покатит?! Скажет — ату его, он вообще демон! И вот был король, и нет короля. Сгорел на работе. Да уж, повезло красавчику с невестой… этакое добро, и даром в руки плывет! Надо брать, как же! Дайте два!»