Каримов вдруг разворачивается и выходит.

А я медленно оседаю вниз. На деревянную лавку под стенкой. Поджимаю ноги к груди, обхватываю колени руками, обнимаю себя, стараясь унять дрожь.

Когда его нет, даже дышать становится легче.

Холод сковывает. Ощущение точно продрогла до костей.

Бросаю короткий взгляд в сторону. Сжимаю губы.

Горячая вода и правда бы не помешала. А еще жесткая мочалка. Намылить кожу, растереть.

Но… разве это поможет?

Нет. Никогда. Такое невозможно забыть.

Звук открываемой двери вынуждает подскочить на ноги, моментально вскинуться и вжаться в стену.

Каримов.

Его взгляд проходится по мне. Тяжелый, беспросветный. Он ощущается на физическом уровне. И чем дольше этот ублюдок продолжает смотреть на меня, тем сильнее тело потряхивает от напряжения.

Темные брови сходятся над переносицей.

А в следующую секунду Каримов шагает вперед. Мрачный. Чудовищный. Надвигается на меня. Сейчас опять набросится.

Дергаюсь в сторону. Зажимаюсь в углу.

Он не подходит. Останавливается перед лавкой. Бросает туда что-то темное. Только теперь замечаю, что он вообще что-то держал в руках. Невольно присматриваюсь.

Полотенце. Какие-то вещи.

– Можешь переодеться, – говорит Каримов, а после направляется к выходу, и не глядя на меня, прибавляет: – Дверь закрывается изнутри.

Накрывает ладонью железную щеколду.

Он скрывается за порогом, а я выжидаю некоторое время. Осторожно ступаю вперед, ловлю каждый шорох.

Тишина. Ничего не происходит.

Подхожу к двери. Закрываю щеколду. Прижимаюсь спиной к деревянной поверхности. Ощущения безопасности не появляется. Этого урода ничего не остановит, если он захочет сюда ворваться.

Смотрю на разорванное платье. Содрогаюсь. Перед глазами мелькают кадры того, что вытворял со мной Каримов. Как раздирал корсет, юбку, белье. Как завалил под себя. Зажал, не давая дышать.

А еще на этом проклятом платье моя кровь смешивается с его. Капли от случайного пореза на его щеке. Следы моей невинности.

Веду пальцами по испачканной ткани. Блеск обручального кольца ослепляет даже в тусклом свете душевой.

Хватаю золотой ободок, сдергиваю с себя. Отбрасываю прочь. Бряцанье металла, ударяющегося о каменный пол, режет слух.

Стягиваю с себя то, что осталось от свадебного платья. Возвращаюсь к лавке, убираю полотенце в сторону, смотрю на вещи.

Темная футболка. Огромная. Спортивные штаны. Тоже очень большие, но на завязках, которые можно стянуть. Судя по размеру, сомнений нет. Это его одежда. И мне нужно ее надеть, потому что других вариантов не найти.

От вещей пахнет стиральным порошком.

Но это все равно его вещи.

Откладываю подальше. Отхожу и включаю душ. А дальше просто теряю счет времени. Стою под горячими струями. Долго. Очень долго. Но холод никуда не уходит.

Зажмуриваюсь. Давлюсь слезами.

Нет. Не сейчас. Не здесь. Хватит.

Обнимаю себя руками, утыкаюсь лбом в кафель. А вода продолжает литься на голову, на спину. Обжигающие капли обрушиваются градом.

Все-таки срываюсь. Даю волю истерике. Хоть и стараюсь ни о чем не думать, отгородиться, от разрывающих изнутри чувств никуда не деться.

Резкий гулкий звук вырывает из забытья.

Показалось? Прислушиваюсь.

Нет, не показалось. Звук раздается опять. И опять. Тяжелый кулак врезается в дверь. Снова и снова.

Закрываю воду.

– Пора на выход, Арина, – раздается голос Каримова.

5. 5

Мне приходится надеть его вещи. Буквально утопаю в этой проклятой одежде. Очень стараюсь не думать о том, кому она принадлежит.

Отодвигаю щеколду. Выхожу.

Тяжелый взгляд хищника тут же проходится по мне. С головы до ног. А я невольно обнимаю себя руками, судорожно сглатываю.