Ворота захлопываются с металлическим лязгом, а у меня все внутри обрывается. Чем дальше машина едет, тем труднее сдерживать эмоции.

Псы мчат навстречу. Огромные. Без намордников.

– Боишься собак? – спрашивает Каримов, когда судорожно прижимаюсь к сиденью.

Ничего не отвечаю. Смотрю, как охранники утягивают псов прочь. А те явно возражают, широко распахнув пасти, продолжают лаять.

– Скоро вас познакомлю, – вдруг заявляет ублюдок. – Они должны знать твой запах.

Тут все-таки перевожу взгляд на него.

Издевается?

Нет, в глазах ни тени насмешки. Выражение лица абсолютно серьезное. И от этого у меня холод разливается под кожей.

– Не хочу с ними знакомиться, – говорю ровно.

– Дам тебе время привыкнуть.

Возникает чувство, будто речь уже не про его жутких псов.

Он открывает дверцу и выходит из машины. Делает какой-то знак охране. Те отпускают собак.

Животные, оскалившись, бросаются вперед.

На долю секунды возникает ощущение, будто они в глотку Каримову клыки вонзят. Но уже в следующее мгновение наблюдаю, как псы ластятся к нему, облизывают его руки. Неудивительно. Монстры друг друга чуют. И отлично ладят.

Машина проезжает дальше. До самого порога.

Дом просто огромный. Возможно, мне повезет, и мы практически не будем встречаться. Там столько этажей и комнат, что это будет легко.

Один из охранников открывает передо мной дверцу.

– Госпожа Каримова, – выдает он.

И меня от этого обращения передергивает.

К такому невозможно привыкнуть.

Мужчина смотрит в сторону, будто опасается задеть меня случайным взглядом. На ум приходит то, как прежде со мной общался адвокат, тоже избегал прямого контакта.

– Пойдем, Арина, – вдруг раздается хриплый голос Каримова. – Покажу тебе твою комнату.

Быстро же он справился.

Нервно поджимаю губы.

Урод протягивает мне руку. Хочет помочь выйти из машины.

Но я и сама нормально справляюсь. Он наблюдает за каждым моим движением. Хмуро сдвигает брови, а потом оскаливается.

– Жалеешь, что меня псы не сожрали?

Смотрю на него. Спокойно. Без эмоций. Это трудно. Однако все же удается с собой справиться.

– Ты собирался комнату показать.

Поскорее бы там запереться. Защелкнуть замок. Отгородиться от этого ублюдка и наконец, перевести дыханием.

– Идем, – бросает он.

Подхватывает мой чемодан.

В доме красиво. Просторно, светло. Но это его дом. А значит, нормально себя тут чувствовать никогда не буду. Интерьер же заслуга дизайнера. Как и мелочи вроде живых цветов, которые расставлены по вазам. Каримов бы вряд ли уделял этому внимание.

Мы поднимаемся по лестнице, проходим по длинному коридору. Обнимаю себя руками, поглядываю по сторонам.

Урод толкает дверь. Шагает вперед. Ставит чемодан посреди комнаты, и оборачивается, чтобы поймать мой взгляд.

Отхожу в сторону, застываю возле окна.

– Нравится? – хрипло спрашивает Каримов.

Оборачиваюсь.

– Мне у меня дома нравится.

Его черные глаза еще сильнее темнеют.

– Теперь это твой дом, – чеканит отрывисто. – Привыкай.

Приоткрываю рот, чтобы возразить, но не успеваю и слова вымолвить. Он меня тут же жестко обрывает.

– В семь вечера ужин, – заявляет ублюдок. – Жду тебя внизу.

17. 17

Каримов уходит, а я сразу же закрываю дверь на замок. Прислоняюсь к твердой поверхности. Прислушиваюсь.

Уходит. Звук его тяжелых удаляющихся шагов действует на меня успокаивающе. Перевожу дыхание и, чуть помедлив, прохожусь по той комнате, где мне придется теперь жить.

Как долго все это продлится? Пока ему не надоест? Или… у него есть какая-то цель? Тяжело понять, зачем этому уголовнику вдруг понадобился фиктивный брак. Но теперь побег заключенного в день нашей свадьбы кажется еще более подозрительным.