– Деловой человек?

– Вроде того.

– Что ж, как деловой человек вы можете назвать свою цену.

– А потянете?

– У нас большие возможность.

– У «вас» – это у кого? Хотелось бы знать.

– Зачем?

– Мало ли… вдруг да не только для байстрюков у вас большие возможности, – Еремей выразительно смотрит на Эльжбету, которая забилась в угол и там с мрачным видом давится дымом. А дымок непростой. Вот точно ширяется.

– А вам они нужны?

– Отчего бы и нет… жизнь – она такая. Деньги – что? Сегодня они есть, а завтра, что те пташки, фьють и улетели. Возможности – это другое. Совсем другое… вот была б возможность присоединиться к хорошим людям, которые и за народ болеют, и себя не забывают. Которые вроде за новый мир, но так, чтоб в этом новом мире им хорошее место досталось…

– А вам оно на кой?

– Мне? Говорю же. Сложности у меня. С деньгами. Не умею я с ними. А потому продать мальчонку я могу, но это… как мой хозяин говорит? Одиночная сделка. Бизнеса она не делает.

– Этот тот занятный молодой человек с характерной внешностью? – выказал свою осведомлённость Светлов. Вот всё-таки надеюсь, что он не из провокаторов, потому как в ином разе полиции точно доложит. А внешность Мишкина и вправду приметная.

Нет, в Петербурге всякого народу хватает. Китайцев вон целая слобода, негры тоже встречаются, и Мишку принимают то за калмыка, то за полукровку китайского. Но это если так, мимоходом. А вот полиция… тут поди пойми, чем оно обернётся.

Полезут разбираться. А там и выползет чего не того.

– Он.

– Вы с ним давно знакомы?

– Знаком, – Еремей голову склоняет, впивается взглядом. – Ты мне тут не финти… на полицию я не работаю. А вот ты – тут вопрос другой.

– Да что он себе позволяет?! – Эльжбета очнулась.

– Тихо, – рявкнул Светлый. – Позволяет… за вами чуется… прошлое.

– У всех есть прошлое. Разное. И вот что я тебе скажу, гражданин революционер, – Еремей наклонился и выкинул руку, вцепившись в галстук, да так, что Светлый даже глазом моргнуть не успел. – Сунешься к моим без разрешения, я тебя прямо тут и похороню.

Эльжбета взвизгнула.

– Цыц, – Светлый не испугался, но пальцы Еремея убрал. – Беточка… иди, проверь, там уже люди должны собираться. Вспомни, что ты у нас хозяйка этого чудесного дома. Встреть там… а мы побеседуем. Убивать приходилось?

– Приходилось.

– И как?

– Кровавые мальчики в глазах не пляшут. А у тебя?

Отвечать Светлый не стал. Но отодвинулся на всякий случай, и револьвер достал, вроде как на колено положил, но ствол в Еремея смотрит. Намёком.

Ну-ну. Призрак, если что, его сожрёт раньше, чем он выстрелить успеет.

Да и Еремей не из тех, кто будет сидеть и глазами хлопать.

– Убрал бы ты пукалку от греха подальше. Ещё вон, стенку попортишь… в общем так. Если хотите дело иметь, то ищите для всех.

– И для твоего… хозяина?

– И для него.

– А он согласится?

– Смотря сколько предложите.

– То есть, никакой идейности?

– Идейность вон дурочкам скармливай, вроде той, которую ты под Савку подпихнуть пытаешься.

– Это…

– Случайность?

– Она самая.

– Ну-ну, – Еремей глядел с насмешкой. Правда, чуялось, что господину Светлому от этой насмешки было совсем даже не смешно.

– То есть, хозяин готов? А хозяйка?

– Даже близко чтоб не совались.

– Для девушек работы как раз больше… и не обязательно рискованной. Мы можем устроить её, скажем, машинисткой или гувернанткой. У женщин вообще возможностей в некоторых делах куда больше.

– Не лезь. Моим это не понравится. Они Танечку любят.

– А ты?

– А тебе на кой? Всё с камушком не успокоишься. Брось, видел я такие игрушки. Их обойти не так и сложно.