— Что ты такое говоришь, дочка? — возмущается мама. — Вы с Даном идеальная пара. Не дай завистникам поломать вам жизнь!

— Нам не нужны завистники. Богдан сам со всем справился. Пожалуйста, хватит его выгораживать. Он глядя мне в глаза сказал, что видится с этой женщиной.

— Но он же с ней не спит! — возмущается мама.

— Разве это имеет значение? Он врал мне. И за моей спиной встречался со своей бывшей невестой.

— Он сказал, что накажет всех виновных!

— А себя мам? — мое негодование все же выплескивается наружу, когда я вижу упорное нежелание мамы видеть очевидное. — Себя он накажет? Потому что во всем этом в первую очередь виноват он сам.

Завершив беседу с мамой, я какое-то время сижу, уставившись в одну невидимую точку на горизонте. Этот разговор, кажется, отнял у меня последние моральные силы. Не понимаю, как мама может защищать Богдана? Интересно, как бы она отреагировала, если бы папа на регулярной основе общался с одной из своих бывших пассий.

— У вас занято? — я удивленно вскидываю глаза, услышав русскую речь с едва уловимым акцентом. — Свободных столиков не осталось, так что если вы не против компании…

Напротив стоит привлекательный парень, который с улыбкой смотрит на меня. На вид ему лет двадцать пять, максимум, тридцать, русые волосы в беспорядке падают на лоб, пестрая рубашка расстегнута на две пуговицы ниже, чем того позволяют приличия, на губах блуждает жизнерадостная улыбка.

— Конечно, — отвечаю я чуть заторможенно. — Я уже собиралась уходить.

— О, останьтесь! — восклицает парень, усаживаясь на стул. — Иначе я буду думать, что вы уходите из-за меня.

— Я уже поужинала.

— Но не допили вино, — замечает незнакомец.

— Мне достаточно, — я все же поднимаюсь на ноги. В первое мгновение я подумала, что, возможно, легкая и ни к чему не обязывающая беседа с человеком, который меня не знает, пойдет мне на пользу. В конце концов, почему нет? Дану бы это не понравилось, но разве мне есть теперь до этого дело? Но потом я вдруг почувствовала, что просто не хочу сейчас ни с кем общаться.

— Меня зовут Мартин, — не успокаивается парень. — А вас?

— Аделина.

— Из России?

Я киваю.

— А я из Чехии. Но у меня мама русская, и я два года учился в Москве.

— Так вот откуда акцент, — замечаю я.

— Так заметно? — он широко улыбается.

— На самом деле нет, Мартин. У тебя превосходный русский. Хорошего вечера. Мне правда пора.

— Как жаль, — он, кажется, вполне искренне расстроен. — Ну, может быть, в другой раз.

Я вновь киваю. Вряд ли этот «другой раз» случится, но я не против сделать вид, что все возможно. Как показала последняя неделя, в жизни действительно возможно все: годовщину свадьбы я провела в одиночестве, а теперь путешествую без Дана.

Выйдя из ресторана, я снова разблокирую мобильный. Тайно надеюсь, что может быть за то время, пока я была не в сети, в медийном поле случилось что-то более скандальное, чем вчерашний слив снимков моего мужа с другой женщиной, но я не такая фартовая. Звонки продолжают сыпаться, в основном, с незнакомых номеров. Их я сознательно игнорирую, опасаясь, что это репортеры, так же как пропускаю и единственный вызов с телефона мужа.

Я не понимаю, почему он продолжает попытки связаться со мной. Разве между нами еще не все сказано? У него был прекрасный шанс сказать мне правду, но он предпочел ее умалчивать. Это его выбор. Но я свой тоже сделала. И как бы ни кровоточило внутри мое раненое сердце, гордость у меня тоже в наличии. Дан меня унизил не только публично — его нежелание говорить мне правду наедине стало для меня не менее болезненным ударом, потому что все время в браке я наивно верила, что он меня любит и я для него на первом месте. Оказалось, что все это было просто иллюзией.