Наконец, мы приблизились к трехэтажному зданию с высокими арочными окнами и верандами. На остроконечной крыше реяло знамя Сеттории — черное дерево на фоне золотого солнца.

А вот символ Шиссая — молния, пронзающая облако.

Поднялась суета. Воины спешивались, переговаривались, куда-то шли. Мы последовали их примеру, спешились и передали лошадей в заботливые руки юных прислужников.

К нашей группе приблизился человек в темно-зеленой униформе и произнес:

— Дипломатов из Шиссая велено проводить в специально обустроенный дом. А вечером вы будете представлены главе рода, господину Эйро Ардаю.

Я ощутила невольный трепет. Совсем скоро я увижу знаменитое чудовище, и оно, возможно, решит мою судьбу.

Перекинувшись взглядами с Искеном и Рэйдо, я хотела пойти вместе со всеми, но меня остановили вежливым:

— Простите, госпожа, но нам поступало распоряжение устроить мужчин. Про женщину ничего сказано не было.

Я замерла на месте и нахмурилась, брат и друг тоже ничего не понимали. В этот момент показался Гром, и я успела заметить мелькнувшее на его лице замешательство.

Он что, забыл обо мне рассказать?

— Хорошо, ступайте, — велел он провожатому, а потом бросил в мою сторону быстрый взгляд. — Следуйте за мной, госпожа Мирай.

— Вы же не оставите ее на улице? — подозрительно осведомился Рэйдо, чем заработал презрительный взгляд Грома.

— Можете не переживать. С ней все будет в порядке.

И направился ко входу в здание со стягом.

— Удачи, — Рэйдо показал сжатый кулак, а Искен бросил:

— Скоро увидимся, сестренка.

Стараясь не дать волю тревоге, я быстрым шагом догнала Грома. Боги, я еле за ним поспеваю! Неудивительно. У него ноги не в пример длиннее моих.

— Куда мы направляемся?

— К главе рода, — произнес он, не оборачиваясь. Теперь от него снова веяло холодом, как будто не было пройденного вместе испытания.

Глыба льда. Бесчувственная и беспощадная.

— Ваш брат пожелал меня видеть?

— Он пока не знает о вас. Но, уверен, ему будет интересно с вами познакомиться.

А я так надеялась оттянуть этот момент!

Первый этаж был просторным, панорамные окна выходили во двор. Деревянные колонны оплетали неизвестные растения, усыпанные мелкими душистыми цветами, на полу зеленели островки травы и мха. Казалось, что Дом Приемов, как окрестил его Гром, находился в дремучем лесу, а не посреди столицы.

Гром останавливался, чтобы перекинуться приветствием то с одним, то с другим. Ему низко кланялись, выражая свое почтение. Меня старались не замечать, но я время от времени ловила на себе любопытные взгляды.

— Нам на верхний этаж, — обронил он скупо и пропустил меня вперед.

Поднявшись по ступенькам, мы, как по команде, замерли в узком лестничном пролете.

— Может, мне разрешат вернуться в Шиссай, если здесь мне не нашлось места? — спросила я, задирая подбородок и заглядывая в суровое, будто высеченное из камня лицо. — Решение включить меня в список заложников — всего лишь ваша прихоть. Мимолетное желание. А теперь вы не знаете, что со мной делать.

Во время этой обличительной речи я чувствовала злое вдохновение. Мне до боли хотелось увидеть живые эмоции на лице Грома, услышать из его уст, что я права.

— Вы не вернетесь в Шиссай и не продолжите заниматься тем, чем занимались, — ответил он спокойно.

Как волной, меня окатило злостью и раздражением.

Почему он думает, что может решать за меня? Они оба — господин Сандо и Гром — обошлись со мной, как с вещью, как с разменной монетой. И хуже всего то, что я не могла ослушаться.

— Война окончена. Я больше не планировала заниматься тем, чем занималась.