Унтер-офицер растерянно моргнул, но спорить не посмел. Козырнув, он почти бегом ретировался из комнаты, бормоча что-то себе под нос. Я отчетливо расслышал пару словечек, заканчивающихся на «ять» и по-моему конкретно в данном случае дело было вовсе не в старорусском языке.

Мы остались одни, я и Григорий. Он замер напротив меня, сложив руки на груди. Ожидал, что последует дальше.

Атмосфера стала напряжённой. Сейчас или никогда, решил я и приступил к операции: «Разведи того, кто сам разводит половину Петербурга».

– Григорий Ефимович, – заговорил быстро, не давая ему времени опомниться, передумать и выставить меня за дверь. Бить нужно сразу, наверняка. – Сказать вам хочу очень важное. Оно касается вас. Вашего прошлого и вашего будущего.

Распутин чуть прищурился. Мне кажется, он совершенно не принимал всерьёз все происходящее, но ему реально было любопытно.

– Ну-ка, ну-ка… И что же ты такое знаешь? – Усмехнулся он в бороду.

– Я знаю, что вы родились в селе Покровском Тобольской губернии. Знаю, что при рождении вас нарекли Григорием Ефимовичем Новых, а Распутиным вас прозвали позже. Знаю про вашего брата Дмитрия и сестру Марию, умерших во младенчестве, и про то, как вы сами в детстве чуть не утонули. Знаю про ваше паломничество в Верхотурский монастырь после обвинения в конокрадстве, которое изменило вашу жизнь.

Вот конкретно в этом месте я сильно рисковал. Вопрос: был ли Гришка конокрадом или не был, так и остался без однозначного ответа.

Одни авторы утверждали, что якобы был. Вторые ссылались на то, что Распутин в роли конокрада до Петербурга точно не дожил бы. Конокрадов ловили часто, били жестко. В основном, до смерти.

Кроме того, якобы сам Григорий в силу отвращения к физическому труду, заморачиваться с кражей коней не стал бы. И все же я рискнул.

Дело в том, что именно этот факт, если он правдив, станет одним из весомых доказательств моего «дара», потому что Гришка его явно скрывает. А я отчего-то был уверен, был в его жизни этот период, точно был.

Стоит вспомнить тот момент в конюшне Никанора Митрофановича. Распутин буквально сканировал ее профессиональным взглядом человека, чисто машинально прикидывающего, чего бы скомуниздить. Подобные замашки, они остаются в крови на всю жизнь.

К тому же, после слов про конокрадство Распутин меня не остановил и ничего против не сказал. Выходит, есть что-то в этой версии. Видать, и правда промышлял.

– Знаю, как вы пришли в Петербург в около десяти лет назад с рекомендательным письмом от епископа Саратовского Гермогена к инспектору духовной академии архимандриту Феофану…

Я говорил быстро, выпаливая факты, многие из которых действительно не были широко известны публике или считались слухами. По крайней мере, пока.

Я видел, как меняется лицо Распутина. Усталость и снисходительность исчезли без следа. Его глаза впились в меня, в них читалось изумление, недоверие и растущая настороженность.

Черт… Не переборщить бы. А то он, чего доброго, с перепугу примет меня за какого-нибудь агента «охранки», пытающегося втереться в доверие, долбанет по башке. Вот тогда будут и власть, и деньги, и дружба с Императором. На том свете, в видениях.

Распутин подошёл ближе, замер, глядя на меня сверху вниз. На самом деле он не был очень уж крепким, вопреки распространённому образу, который успешно юзали киношники.

Да, рост у него приличный, выше среднего, а вот комплекция… Как-то худоват, мне кажется… Однако в силу того, что я сейчас не особо взрослый, росточку во мне метр семьдесят, вряд ли больше, при близком расстоянии между нами мне приходилось немного поднимать голову вверх.