Вот оно. Церковь. Какая? Понятия не имею. Я в Питере вообще никогда не бывал. Однозначно не Исаакиевский собор. Это могу сказать наверняка. Подобные знаковые места даже мне, жителю региона, известны.

Желудок, как назло, снова заурчал. Причем в этот раз гораздо сильнее, чем в прошлый. А потом в глазах вдруг взметнулась стая черных «мушек» и я почувствовал, как земля плывёт под ногами.

Сдаётся мне, пацан голодал не один день. От съеденного пирожка стало лучше буквально на пятнадцать минут, зато теперь начался обратный процесс.

В общем, церковь и пономарь отошли на второй план. Сначала – еда. Любой ценой. Иначе, велика вероятность, что я всё-таки двину кони. А подыхать в прошлом сильно не хочется.

Я внимательно изучил название улиц, находящихся рядом с церковью. Мне они, конечно, не говорили ни о чем, но хотя бы на худой случай буду понимать, что искать.

Затем свернул в проулок и двинулся вперед. Необходимо найти либо какой-нибудь общепит, либо опять булочную.

Я целенаправленно топал в неизвестном направлении, и буквально через пару метров почувствовал запах свежеиспеченного хлеба.

Аромат выпечки привел меня к нужному месту. Витрина ломилась от румяных калачей, саек и буханок простого хлеба. Слюнки потекли сами собой.

Внутри было несколько покупателей, значит, можно воспользоваться их присутствием и своровать парочку калачей. С пирожками уже понятно. Мне их надо сразу штук десять, а половину прилавка никак с собой не утащишь.

Булочник, полный мужчина в белом фартуке, ловко орудовал специальными щипцами и был сосредоточен на клиентах, что делало ситуацию максимально удобной для задуманного.

Риск, конечно, имелся. Второй раз буду красть что-то, да еще после того, как меня уже поймали за воровство в лавке Никанора Митрофановича… Но голод был сильнее страха. Да и потом, с пирожком вон как ловко вышло.

Я зашел внутрь булочной, стараясь выглядеть как можно незаметнее, хотя мои рваные штаны и босые ноги сложно не заметить.

Поэтому я тихонечко пристроился за дамой, которая в очереди стояла последней, и с уверенным видом притворился, будто выбираю хлеб.

На самом деле, мне фантастически повезло, что никто из присутствующих не обратил внимания ни на звякнувший колокольчик над дверью, ни на меня. В этот момент хозяин булочной вдохновенно объяснял покупателям, как конкретно они пекут столь прекрасные калачи, лучшие на всем Васильевском острове. Васильевский остров… Видимо, так называется район, в котором я сейчас нахожусь.

Дождавшись момента, когда булочник отвернется к полке с товаром, я молниеносно схватил с прилавка пышную булку и рванул к дверям.

– А ну, стой! Опять ты, оборванец!?

Кажется, Ванька, сволочь такая, уже светился в этом районе.

Чьи-то руки – не такие сильные, как у Прошки, но достаточно цепкие – схватили меня за рубаху. Один из молодых мужчин, судя по простому наряду не дворянин, оказался слишком шустрым. Именно он и пресек кражу. Чтоб ему обосраться…

– В участок его! Ан нет! Розгами выпороть, чтоб неповадно было!

Булочник, красный от гнева, надвигался с другой стороны. Он кричал во весь голос, привлекая внимание даже тех, кто шел по улице.

Паника снова обожгла ледяным холодом. Я дернулся изо всех сил, извернулся ужом, вырывая ткань рубахи. Толкнув одного из державших меня зевак, споткнулся, чуть не упал, но тут же вскочил и бросился бежать со всех ног, не разбирая дороги. Булку при этом держал мертвой хваткой. Убивать будут, я один хрен успею ее съесть.

За спиной слышались крики: «Держи вора!».

Я несся по переулкам, сворачивая наугад, пока легкие не начало жечь огнем, а крики преследователей не стихли вдалеке. Остановился лишь когда понял, что окончательно заблудился в лабиринте незнакомых дворов и проходных арок. Зато погоня, наконец, отстала.