И теперь нужно было не допустить повторения истории, когда крестоносцам всё же удалось захватить Великий город и превратить его в свою колонию. Нонсенс, конечно, когда колония более чем в десять раз больше населена, богаче, чем метрополия. Но чего не бывает в жизни! А вот чего точно не было ещё в истории, уже скоро узнают захватчики. Их ждёт немало сюрпризов.

– Но это же не твоя война, воевода, Русь отсюда далеко, – убеждал меня переговорщик с венецианской стороны. – Мы дадим все то, что обещали ромеи и даже больше.

– Русь там, где есть русские флаги. Сейчас их полно в Константинополе, Значит мы здесь, Значит мы будем драться, – не без пафоса отвечал я.

Ох уж эти церемонии! Вот обязательно нужно поговорить! А о чём вообще вести разговор, если время диалога ушло? Пришли бы в первый же день поговорили, разошлись бы краями… Теперь разговаривать должно только оружие. Я тяготился переговорами. Однако, таковы нынешние правила. И небесные хляби не рухнули бы на землю, если бы я попрал этими традициями разговоров перед дракой. Но нам нужно было, не менее чем врагу, выиграть чуточку времени, чтобы понять, как лучше оборонять крепость Голота.

Первые столкновения уже произошли и стало понятным, что думать нужно крепко, чем удивлять и ошеломлять. Венецианцы оказывались несколько искушенными в современных тактиках ведения осады и штурма.

– Что тебе надо, воевода? Серебро? После падения Константинополя его хватит на всех. Торговля? Венеция готова просматривать любые торговые отношения, – венецианский представитель не оставлял попыток уговорить меня.

– А как же честь и слава? – я уже не вёл никакие переговоры, я просто играл словами.

Было понятно, что вражеский переговорщик играть словами стал еще раньше меня. Вот, по Станиславскому… Не верю! Венеция простит всё тоже, в чём я участвовал против неё? Свежо предание, да верится с трудом. Неужели можно было бы быть таким наивным, чтобы поверить всем тем словам и обещанием которые сейчас сыпались, как из Рога Изобилия от венецианца? Денег они дадут? Да удавятся, скорее. Грабить Великий город предлагают? Так и без нас очередь сукиных детей выстроилась, чтобы попасть на такое развлечение.

– Разве не будет славы и не будет честным, если ты, воевода, сослужишь службу своему Братству и своему правителю к общей выгоде? – будто бы озвучил мне прописную истину переговорщик.

Вот только я чувствовал что он и сам сомневается в том что говорит. Почти ни в каком предательстве нету чести, а слава при таких делах весьма сомнительная. И если ты предаешь своё слово, то это и есть то самое предательство. Я сказал что буду защищать Византию, – я сделаю. И было бы это невыгодно, я просто заранее не давал бы никаких обещаний.

– Наши переговоры становятся пустыми. Сейчас будем с тобой заниматься подменой понятий, спорить о том что истинно, а что и ложно. Так что предлагаю закончить всё это, и поговорить не словами, а железом, – сказал я, будучи уверенным что выигранного времени для ещё лучшей организации обороны крепости Голота достаточно.

Сегодня приступа уже не будет. Пока решились на переговоры, пока выехали, поговорили, сейчас еще каждая сторона должна обсудить сказанное… Ночь. Вот под утро приступ будет, тут к оракулу не ходи.

– Тебя не переубедить, русский воевода. Ответь мне лишь на один вопрос. Ответ этот может сохранить тебе при случае жизни, или может оставить жизнь тем людям, которые тебе ценны. Почему через пролив н не проложена цепь? Видно же, что она выходит к крепости, но пущена по дну, или оборвана? – спросил венецианец.