– Да? – удивленно спросила Улита.

– Ты ждала, что я позову замуж? – усмехнулся я, взяв себя в руки и отворачивая глаза, чтобы не смотреть на девицу и не поддаваться ее чарам.

– А ты бы позвал? А князь твой, он старый поди? А терем у тебя какой, а у князя?.. Земля добро родит? Много ль рядовичей и холопов? – сыпала вопросами девица, которой, казалось, уже не так и важно, что ее родных убили, но первостепенно важно, как выглядит воевода и богато ли он живет.

Я отвечал односложно и скупо, прислушиваясь к творящемуся за стенами терема. Дом боярина Кучки, или уже не его, казался островком безопасности в бушующем океане.

Нужно дождаться докладов о том, что происходит снаружи, и действовать дальше. Я послал своих людей на крышу терема для сбора информации. Там же должен затаиться и Боброк, который будет искать в несуществующий прицел мощного арбалета Юрия Владимировича, как и Кучку с его сыном.

Но и без точных сведений можно с уверенностью говорить, что процесс сопротивления кучковцев закончился, а начался процесс их избиения. Крики людей, чаще всего с мольбами о милости, топот и ржание коней, снующих хаотично, у терема и пот всему детинцу, приказы княжеских командиров по принципу «руби их всех, в плен не брать» – все это свидетельствовало о том, что был Кучка, на весь вышел.

Бедная старушка с косой, несчастная Смерть… Сразу, на небольшом клочке земли, не менее полтысячи человеческих жизней ей придется употребить. После такой обильной пищи у Смерти может начатьсянесварение.

– А ты… ты хотел бы взять меня женой? – спросила Улита, неожиданно для меня, схватив мою руку.

– Да, – неизменно лаконично отвечал я девушке.

– А-а! Ну, понятно, – многозначительно отвечала Улита, отбрасывая мою ладонь, которой только что дарила тепло своей руки.

И что ей понятно? И зачем эти вопросы? А еще в то время, как во дворе режут людей, и девка это не может не слышать, она спрашивает о моем желании женитьбы? Это либо сумасшествие, либо Улита за таким трепом скрывает свои страхи. Хотя… все равно. Не орет, не исполняет тут капризную царицу, ну и ладно.

– Тысяцкий! Все получилось! – в горницу, практически вынося напрочь двери, ворвался Геркул. – Вот ты, вот я, вот…

Витязь-брат осекся, посмотрев на Улиту. На эмоциях Геркул мог и всю подноготную моего витиеватого плана рассказать, причем рядом с теми ушками, которые о плане не должны были вовсе слышать.

– И я рад тебя видеть, – сказал я, обнял Геркула и шепнул ему. – При ней не говори ничего.

– А мой отец? – вскричала Улита. – Как он?

– Погиб, – сказал Геркул, при этом скорчил такую гримасу скорби и печали, что только в драмкружке школьном играть на вторых ролях.

И тут и деваха, и ее брат выдали акопельно «Плач Ярославны». Мы с Геркулом только переглянулись и пожали плечами. Помер «Максим», ну и хрен с ним, за копали его «мать его …». Так должно было случиться, это и произошло. А меня распирало спросить еще и про Юрия Владимировича, но не стал. Если и это событие случится, так вообще все удалось и можно строить планы на далекое будущее.

– Пошли! – сказал я, не желая находится более в горнице с пока выжившими детьми боярина Кучки, тем более, что те начали слишком громко рыдать.

Пусть поплачут, это еще не понимают, видимо, что их участь окончательно еще не решена. Тут многое зависит от того, как себя поведет князь. Зная вспыльчивый и горделивый характер Юрия Владимировича, он может и на конфронтацию пойти, если встретит с моей стороны, со стороны Братства, препятствие в деле присвоения Кучково, и больших территорий вокруг его.