– Ты ведь знаешь, незнакомые люди меня напрягают.

– Тогда зачем согласилась?

– Это мать того мальчика с книгой, помнишь, я рассказывала о нем?

Муж молча кивает.

– В общем, – констатирую я неизбежное, – сегодня мы идем к ним на чай с тортами. Хелена обещала испечь клубничный и шоколадный... Она якобы увлекается этим делом, выпечкой, – поясняю я. – Хотя по виду не скажешь!

Юрген привлекает меня к себе и целует в макушку.

– Я рад, что у тебя появилась подруга, – произносит с улыбкой. – Не паникуй раньше времени!

– Я и не паникую! – восклицаю смущенно. – Просто мы вряд ли станем подругами… с куклой Барби! Так есть ли смысл терять время?

– Посмотри на это иначе, – говорит муж, – как на крайне занимательный опыт, который больше не повторится. В конце концов, пора взрослеть, дорогая. – И как будто наслаждаясь моим насупленным видом: – Жду нашей встречи… с твоей новой подругой с искренним нетерпением!

– И вовсе она мне не подруга, – в сердцах парирую я, еще даже не подозревая, что эта мантра бессильна против маленьких златокудрых блондинок, заманивающих наивных чаехлебателей своими клубнично-шоколадными тортами со взбитыми сливками.

В любом случае порог дома Шрайберов, маленького двухэтажного коттеджа в десяти минутах ходьбы от нашего дома, мы с Юргеном переступаем рука об руку, словно держим обоюдную оборону. Или, быть может, он опасается, что я убегу, передумав в последний момент…Ну, право слово, не такая уж я и дикарка! Тем более, что наш маленький сын и десятилетняя дочь, встретили сообщение о походе в гости с невероятным воодушевлением. Оба едва ли не пританцовывают от нетерпения...

– Вот и вы. Как же я рада вас видеть! Проходите, мои дорогие.

Хозяйка встречает нас объятиями и поцелуями в щечку, и Ева хихикает от восторга, за что удостаивается моего сердитого взгляда. Элиас же сразу уносится прочь вместе с Томми, который увлекает его в свою комнату…

Пауль со смущенной улыбкой жмется неподалеку. Из кухонного проема у него за спиной по дому распространяются одурманивающие запахи свежей выпечки!

– Здравствуй! – здороваюсь с ним. – Вот мы снова и встретились...

А он, ощущая себя крайне неловко, о чем свидетельствует весь его вид, отзывается вдруг:

– Не стоило мне рассказывать маме о нашем знакомстве, простите. Не думал, что она будет навязываться…

Бедный мальчик, как же я его понимаю! Нелегко быть тихим ребенком рядом с матерью-экстравертом.

– Глупости, перестань, – спешу успокоить его, – я рада, что мы познакомились.

По глазам парня вижу, что он мне не верит, но подошедший Юрген протягивает Паулю руку, здороваясь с ним, и они заговаривают о Мюнхене. Я же, оставив их, направляюсь на кухне, где Ева порхает от тарелки к тарелке, словно суетливая пчелка над медоносным цветком, и восклицает без остановки, восхваляя кулинарные таланты нашей хозяйки.

И, признаться, не без причины: передо мной два невероятного вида торта, украшенных так искусно, с таким талантом и мастерством, что я сомневаюсь, не будет ли с нашей стороны непростительным варварством раскромсать сие произведение искусства кухонным ножом.

– Как красиво! – присоединяюсь я к похвалам своей дочери. – Вы, действительно, сами сделали это? Не знаю, как нам это и есть…

Хелена краснеет то ли от удовольствия, то ли от жара на кухне, и ее раскрасневшееся лицо делает женщину более натуральной, понятной. Мне становится стыдно за мысли, которые я имела о ней… И я мысленно отчитываю себя, созерцая не только чудесные торты, но и целое блюдо миленьких кексов в карамельной глазури на столешнице перед собой. Мне бы такого в жизни не приготовить!