eFF».

Естественно, подразумевалось, что семейные пары придут вместе, поэтому Леле следовало зарыть топор войны, и изображать счастливую супругу, до изнеможения растягивая губы в улыбке. А уж потом, дома, разбираться с козлом Костиком.

Всё произошло, как в скверной мелодраме. Не далее, чем накануне, вернувшись с работы раньше обычного, Лелька обнаружила пропажу банковской карты, а в холодильнике, как назло, было, хоть шаром покати. Вечером в гости приедет свекровь, а с этой дамой у молодой женщины были весьма натянутые отношения. Лизавета Михайловна невестку недолюбливала, всячески шпыняла, называла карьеристкой и лентяйкой — конечно, потому, что та «совсем не заботилась об её драгоценном сыночке», и заботилась больше о материальных благах, нежели о семейном счастье.

Возможно, в чем-то Лизавета была права, но терпеть её нападки Лелька не желала, и в отсутствие Константина между ними разгорались нешуточные баталии на одну и ту же тему «плохой жены». Сегодня настроение у Лели было убитым — в банк нагрянула налоговая полиция, перевернули всё вверх дном, и им с девчонками из бухгалтерии пришлось быстро устранять беспорядок. В общем, она жутко устала, и ссориться со свекровью не было сил. Решив задобрить родственницу обильным и вкусным ужином, Лелька отправилась к подруге Зойке, вспомнив, что карту (была она у них общей, накопительной, для домашних нужд) забрал Костик, чтобы купить чего-то для их личного автомобиля. А у Зои можно было перехватить деньжат.

Там-то она и застукала своего ненаглядного. Третьяков, в одних джинсах, донельзя сконфуженный, красный, как вареный рак, пытался что-то объяснить, а Зойка, пожав плечами на возмущенные вопли Лели, лишь жестко обронила:

« — Ну, а чего ты хотела, дура. Торчишь в своем банке, на мужа времени никогда нет. Запомни, Лельчик, мужики щас на вес золота, бесхозными не бывают.»

Домой поехали вместе с неверным мужем, по дороге Костя слезно умолял простить его, уверял, мол, в первый и последний раз, что Зойка, гадина такая, соблазнила, не дала даже опомниться. И Лелька обещала простить и понять, его, конечно, но не её. С подлой подругой она общаться после такого сюрприза не желала…

***

В клубе она намеренно громко смеялась, много шутила, и пила шампанское один бокал за другим. Очень боялась, что кто-то из коллег заметит что-то, и пойдут сплетни. А пересудов за спиной Леля страшилась хлеще, чем открытой вражды. Она не уловила момент, когда появился тот человек, и удивленно вскинула брови, услышав, как Васильев, хлопая по плечу гостя, представил его присутствующим. Мужчине на вид было лет тридцать пять, статный, высокого роста, жгучий брюнет в стильном пиджаке. На мгновение, поймав на себе заинтересованный взгляд, Леля ощутила, как по телу пронеслась ватага мурашек. А потом он пригласил ее на танец.

Вел себя корректно, сальные шуточки не отпускал, но что-то в нем заставляло Лелю отчаянно смущаться, словно была она школьницей. Может быть, то, как он смотрел на нее своими выразительными глазами, или его яркая внешность с выраженными восточными чертами. А скорей всего, в голову просто ударил алкоголь, захотелось совершить какой-нибудь дерзкий поступок, назло неверному Костику, себе самой, назло всем.

— Выйдем на воздух. Мне нехорошо. — решительно сжав его ладонь, Лелька потащила своего нового (не) знакомого прочь из клуба, подальше от громыхавшей музыки, пьяных коллег и громогласного Васильева, вещавшего со сцены очередной бородатый анекдот.

В тот момент ей было плевать, увидят ли ее с этим мужчиной, покидающими кабак, что подумают, как она потом объяснит мужу свое отсутствие. Муж меньше все заслуживал объяснений, злость на него вскипела в душе с новой разрушительной силой.