У двери нужной комнаты мешкаю, снова задаваясь вопросом, что уместно, а что – назойливость. Ай, бог с ним. Всего-то сложу аккуратно рубашки и спокойно уйду. Ничего особенного.

Просто то замечание за завтраком, вернее, выражение искреннего недоумения в его лице, заставило серьёзно задуматься о своём воспитании. Каким бы крышеслётным ни был Стас, а рядом с ним приходится смущаться собственных манер.

Открывшаяся за дверью комната заставляет мысленно присвистнуть. Не знаю, чего я ожидала. Наверное, того же, что видела у Миши, больше сравнивать не с кем. Смятую постель, увешанные одеждой стулья и разбросанные носки. Ещё, может, пару постеров с полуголыми дивами.

Что ж, его кровать кое-как застелена, даже книги есть, Дюма в основном. А ещё фотографии. Их немного, но мне достаточно, чтобы замереть напротив стены с раскрытым ртом.

Стас, оказывается, фехтует. И когда-то отпускал длинные волосы. Непривычно, но ему идёт, подчёркивает утончённую мужественность черт. Если и пианино стоит не ради красоты, то можно только восхититься разносторонностью его увлечений. И всплакнуть над ограниченностью моих.

– Решила, наконец, узнать меня поближе? – раздаётся вдруг горячий шёпот прямо над ухом. – Или моя девочка проголодалась?..

19. A plus tard

Едва не взвизгнув от неожиданности, разворачиваюсь на все сто восемьдесят градусов и чуть не вписываюсь лбом в подбородок Стаса. Бесконечный резиновый миг изучаем друг друга. Он – с любопытством. Я – с замешательством. Видок у него такой, будто вообще не спал. Уверена, что так оно и есть. У меня на это состояние глаз намётан.

А чего вдруг? Неужто перевозбудился вчера?

– Принесла твои вещи, – отчитываюсь на выдохе, ощущая прилив недавно выпитого кофе к горлу. – Держи.

– Ты ставишь меня в неловкое положение, – Стас осторожно забирает сложенные рубашки, полностью игнорируя мою попытку пройти, и продолжает напирать. Ахнуть не успеваю, как оказываюсь практически вжатой в стену.

– Чем это?

Он переводит взгляд на мои губы, а затем сглатывает так шумно, что у меня из солидарности во рту пересыхает. Я хорошо представляю, какие картинки сейчас транслирует его память. В красках. И независимо задираю подбородок. Чтобы и Стас так же хорошо уяснил мою позицию.

Но Королёв когда ему надо на редкость непонятливый.

– Мы ведь просто соседи по квартире, помнишь? Даже ужинаем отдельно. Теперь я твой должник. А я не люблю быть обязанным. Чем мне тебя отблагодарить? Всё, что захочешь...

– Может, это и было неуместно, но бескорыстно, – стойко выдерживаю нажим его взгляда. – Мне ничего не нужно и нечего добавить. Всё, что хотела, я тебе уже сказала.

Смотрю, как на красивых скулах играют желваки. Один Стас знает о чём сейчас думает, шумно дыша через нос. А моё тело сходит с ума: тянется к теплу, ищет защиты в кольце мужских рук. Но он не шевелится. Я тоже не двигаюсь – боюсь. Его. Себя.

Выжидаю.

– Меня не будет пару дней.

– Мне всё равно, Стас.

– Не будешь ждать?

– Не буду.

По коже рассыпаются мурашки от резкого прикосновения пальцев к подбородку. Обманчиво мягкий обхват не даст отвернуть голову даже будь у меня желание. Стас пристально смотрит мне в глаза, словно испытывая.

– Я уже говорил тебе, что не выношу обмана?

– Зачем мне это знать?

Он медлит. Надавливает большим пальцем под нижней губой, заставляя приоткрыть рот. И во взгляде штормовом уже даже не ураган – там сумасшествие.

– Чтобы не нарваться на такого меня, с каким ещё незнакома.

– И какой же он? – сглатываю от того, что у меня самой внутри всё клокочет, аж в глазах темнеет.