– И что с того? До тех пор, пока я себя как-то ощущаю, тебе будет через что перешагивать!

Заэль фыркнул, слушая, и вновь попытался обратить внимание на себя.

– Послушай, Морф, это крайне важно!..

Но тот поднял руку, требуя тишины.

– Подожди, не кипятись, как сахарный сироп. Ты меня прервал на очень важном моменте, – и он повернулся к пожилой женщине с розовыми волосами. – Ну что, тыковка, настало время определились вас в рай или ад.

– Я уже в аду, – жалобно пискнула женщина. – Весь год в очередях в поликлиниках да больницах простояла, думала, что хуже этого уже ничего быть не может.

– Нет, сахарная моя, вы не в аду, – тяжело вздохнул Морф, листая гигантский фолиант. – Но, увы, вы отправитесь в ад на земле очень скоро. Вам в следующей жизни полагается родиться ребенком с синдромом Дауна…

– За что? – всплеснула руками розоволосая, делая шаг назад.

– За то, что вы потешались над такими детьми, – жестко произнес Морф, чеканя каждое слово. – За то, что сдали своего больного ребенка в приют, немало не волнуясь о его будущем. Вот проживете целую жизнь в таком же теле, может, до чего-то додумаетесь. Через 53 года мы вас обратно заберем и посмотрим, насколько очистилась ваша душа.

Розоволосая залилась горькими слезами и запричитала, но ее настойчиво спровадили к черной воронке несколько ангелов-стражей.

– А вы, Аврелий, отправляетесь в небытие, – тем временем продолжал Морф, повышая голос, чтобы заглушить протесты розоволосой.

Длиннобородый старец ахнул, попятившись.

– Что вы такое говорите! Мне еще жить да жить, мил человек!..

– Ты уже пятнадцать жизней прожил, кексик мой пересушенный, – покачал головой Морф, кивая на серебряную воронку за своей спиной. – Пора бы вам уже и честь знать.

Заэль проследил, как Аврелия почти насильно подталкивают к серебряной воронке, и низко склонился над столом Морфа.

– Послушай, удели мне всего одну минуту, а? Ну чего тебе стоит сказать мне информацию, а?

– О, это будет стоить мне как минимум часа поиска информации. Ты же не думаешь, что я помню каждого прошедшего наизусть? Понятия не имею, кто такая Офелия, и как она умерла. Не помню, точнее. Мимо меня проходят тысячи людей ежедневно. Такой поток трудно держать в голове, нужно поднимать архивы.

– Ну так дай мне выписку с этого чёртова архива! Или я вообще могу сам там покопаться. Только пусти меня туда, а?

– Я очень сожалею, – твердо произнес Морф. – Но ты не сможешь получить выписку о проходе врат без специального разрешения от одного из архангелов. Таковы правила.

– Меня самого в скором времени выберут архангелом. И если ты меня сейчас не пропустишь, я тебе потом это припомню!

– Вот когда обретешь новый статус архангела, тогда мы с тобой и поговорим. Ты любезно предоставишь мне разрешение, а я любезно пропущу тебя в любой закрытый отдел.

– А если я любезно двину тебе в челюсть, это сойдет за разрешение?

Морф смерил его тяжелым немигающим взглядом.

– Ты выбрал не лучшую тактику ведения переговоров. Будь ты более терпеливым и вежливым, я бы может еще пошел на уступки, а так… Ах, чтоб тебя!

Оказывается, пока они разговаривали, возмущенный старец не терял времени зря и вместо серебряной воронки нырнул в белую, что дарила перерождение в новую жизнь.

– Ловите его немедленно! – крикнул Морф помощникам, но было поздно: старец уже растворился в воронке.

Стражи засуетились, перекрывая вход к воронкам, испуганные разгневанным Морфиэлем, который громогласно отчитывал бестолковых охранников.

– Да чтоб я еще хоть раз согласился принять на смену молодых стражей! – распалялся он. – И как теперь прикажете ловить этого негодника? Он же занял чье-то место, а у меня каждая проходка на счету!