– Лазурский, вы говорите? – я прикинула, как звучит эта фамилия. – Никогда о нём не слышала.

– Просто не приходилось. Тем не менее, он профессионал в своём деле. И если я могу кому-то перепоручить свои обязанности, то именно ему.

Эти слова меня убедили. Павел Дмитриевич был бесспорным и, пожалуй, единственным человеком, чей авторитет в моих глазах держался уже долгие годы. Семь лет я в терапии. Семь активных лет! И за это время Протасов поддерживал меня постоянно. Нет, я вовсе не бегала к нему каждый раз, как у меня возникал Его Величество Контрперенос. Почти всегда я справлялась сама. Но нынешний случай начал выбивать меня из колеи. И я понимала, что дело не только в Алёне, или Милене, как ей больше нравилось. Мои отношения с Олегом, хрупкие и зыбкие, начавшиеся с обмана с самого начала, не давали мне покоя. Он обманывал свою жену, и я его в том поддерживала. Моя репутация шаталась из стороны в сторону. И, несмотря на то, что в личных отношениях я была всего лишь женщиной, а не психоаналитиком, избавиться от мысли о нарушении этических норм я не могла.

Сергею Кирилловичу я позвонила на следующий день. Ответил он не сразу.

– Слушаю, – прозвучал его спокойный, местами вкрадчивый голос.

– Здравствуйте. Меня зовут Ольга, – представилась я. – Ваш номер мне дал мой супервизор Павел Дмитриевич Протасов. Я – психоаналитик.

– Хорошо, – тем же голосом продолжал мой собеседник. – Чем я могу вам помочь?

– Мне нужна супервизия. Протасов порекомендовал обратиться к вам.

– В два часа дня вас устроит?

Признаться, такой оперативности я не ожидала. Но так как на это время у меня не было назначено консультаций, я согласилась. Мы условились, что я приеду в университет, где он читает лекции. Вначале меня это напрягло. Если этот человек такой уважаемый в кругах психоаналитиков, то почему не имеет собственного офиса, где мог бы принимать клиентов? Но тут я поймала себя на мысли, что всего-навсего ищу повод, чтобы найти оправдание для себя, в случае, если так и не доберусь до супервизии.

Сомнения одолевали меня всю дорогу, пока я ехала в университет. Пару раз я хотела сойти на несколько остановок раньше. А когда оказалась напротив главного входа, нервы мои натянулись до предела. Я, спокойный, уверенный в себе человек, сейчас чувствовала себя практически беззащитной.

– Значит, точно нужна супервизия, – поняла я и, глубоко вдохнув, решительно вошла внутрь здания.

Кабинет Лазурского располагался на восьмом этаже. Я ехала на лифте в окружении пересмеивающихся студентов и думала о том, что ещё не так давно была одной из них. Образование я, правда, получила в другом университете. А после были нескончаемые семинары, мастер-классы, тренинги, терапевтические группы. И, конечно, индивидуальные консультации с разбором самых тяжёлых случаев. Я погрузилась в эту атмосферу всем своим существом и, кажется, на долгое время забыла, кто я есть и чем ещё могу жить. Кроме работы в моей жизни всё остальное перестало играть какую-либо значимую роль. Все мои отношения начинались внезапно и так же обрывались. Я не придавала значения ни одному из мужчин, что появлялись в моей жизни. И если сейчас кто-либо спросил бы меня о том, как звали моего бывшего, я с трудом могла бы вспомнить и его имя, и лицо. Безликие – вот что отличало их всех. Но таких безликих выбирала я.